– К этому мы еще вернемся. Сначала…
– Мы должны обговорить это сейчас. – Она скорчила гримаску, хоть сейчас на обложку журнала «Лайф», и в итоге решилась: – Так вы отработаете свои десять процентов.
– Какие? Десять процентов чего?
– Всего, что я получу. В качестве моего менеджера. – Она протянула мне цепкую лапку и устремила на меня взгляд: – По рукам?
Дабы не обидеть ее отказом и уклониться от скрепления договора рукопожатием, я взял ее кисть, развернул ладонью кверху и провел пальцами от запястья до кончиков пальцев.
– Чертовски замечательная идея, – благодарно отозвался я, – но нам придется с этим повременить. Прямо сейчас я прохожу процедуру банкротства и по закону не могу заключать договоров. Что же касается…
– Я могу говорить журналистам, чтобы все подробности они выясняли у вас. Это называется отсылать их к своему менеджеру.
– Да, я знаю. Как-нибудь потом…
– Не надо мне вашего «как-нибудь потом». Вы нужны мне прямо сейчас.
– Вот он я, всецело ваш, но пока еще без договора. – Я отпустил ее руку, которую держал, просто чтобы за что-нибудь держаться, и с выражением продолжил: – Если вы скажете журналистам, что я ваш менеджер, я поставлю вам такую шишку, что рядом с ней уже имеющаяся покажется плоской, как бильярдный стол. Если спросят, почему он вас ударил, не говорите, что не знаете, говорите, что это тайна. Людям нравятся тайны. Теперь…
– Точно! – обрадовалась она. – Вот это уже что-то!
– А то. Так и говорите. Теперь нам придется потолковать о копах. Стеббинс – коп, и они не захотят повесить это на него. У них и так уже одного сегодня убили. И они попытаются связать нападение на вас с убийством. Мне известны их методы, можете не сомневаться. Они попробуют подать все так, будто кто-то убил Валлена, а потом выяснил, что вам об этом что-то известно, и потому попытался прикончить и вас. Может, они даже решат, что добудут доказательство, например нечто услышанное вами. Так что нам стоит подготовиться и снова пройтись по вашему рассказу. Вы меня слушаете?
– Конечно. А что мне ответить журналистам, когда они спросят, останусь ли я работать здесь? Может, сказать, что не хочу бросать мистера Фиклера одного в такое тяжелое для него время?
Мне пришлось призвать на помощь все свое самообладание, дабы усидеть на стуле. Я многое отдал бы, чтобы встать, направиться к Пэрли и Кремеру, туда, где они подслушивают за нами, и объявить: она полностью в вашем распоряжении, приступайте, а потом убраться домой. Но дома в гостиной заперты два посетителя, и однажды нам так или иначе придется их спровадить.