Несколько минут мы молча играли в гляделки. И как ни странно, выиграл именно я. Шеф отвел взгляд первым.
Выдающаяся личность наш шеф. Можно, наверное, сказать даже легендарная. Мастер спорта, опытный фехтовальщик, призер каких-то там соревнований и олимпиад. До Дня Гнева он только и делал, что мотался по миру, сшибая одну за другой золотые медали. А потом… Потом как-то незаметно превратился в чистильщика и осел у нас в Челябинске, притопав сюда аж от самой Москвы на своих двоих. Подвиг, который до сих пор никто не может повторить, хотя и времена сейчас настали куда более спокойные.
А меч… Его меч! По сравнению с ним моя серебряно-железная штучка смотрится более чем жалко. На нее, конечно, тоже наложено благословение (черт, да какое там благословение — видимость одна только), но его меч пропитан силой насквозь. Не представляю, где он это оружие добыл, вообще не имею понятия, откуда такие вещи берутся, но факты остаются фактами — его катана режет даже броневую сталь. Не сказал бы, что как нож масло, но все равно режет. А на нечисть она действует и вовсе убийственно. Сам видел, как вампиры после одной лишь царапины падали замертво.
Хотел бы я иметь такой клинок!
Вот только желания мои вряд ли осуществимы. Во всем городе таких мечей только три. Один у нас и два— у церковников в центральном соборе. Не знаю, то ли святые отцы их там изучают, то ли на них молятся. Но на нашем несуществующем фронте эти клинки не появляются. А зря.
Собственно говоря, в боях не участвуют теперь уже все три меча. Меч нашего дражайшего шефа последние несколько лет тоже в шкафу за стеклом. Сам шеф в рейды больше не ходит — говорит, что слишком стар для этого. Но и оружие свое он никому не доверяет. Так и держит при себе. Можно сказать, под рукой.
Вон он лежит. Я его вижу. Я чувствую его силу. Холодную, жестокую, беспощадную, но все же, как ни странно, добрую силу.
Вот бы прикоснуться к нему. Если нельзя взять, то хотя бы уж потрогать…
Шеф негромко прокашлялся. Я поспешно отвернулся от вожделенного меча и вернулся к делам насущным. А к таковым, несомненно, относился вопрос: зачем меня вообще сюда вызвали?
Кажется, сейчас все прояснится…
— Алексей, мы изучили мертвяка, убитого тобой вчера.
Всего одно предложение сказано, а сколько после него появилось новых вопросов!
Изучили. Раз изучили, значит, привезли — на месте никто заниматься научными исследованиями не будет. Когда привезли? Ночью? Что это за мертвяк такой, если ради него наше прижимистое и рачительное начальство решило послать за покойничком машину прямо посреди ночи? Чем он его так заинтересовал? Да, экземпляр, конечно, весьма примечательный, но ведь не настолько же, чтобы ради него бросить все остальные дела… Или как раз настолько? Что я упустил?