Селин перевела взгляд на уже погибшего радиста, попыталась встать, но сознание тут же пронзила совершенно безумная ослепляющая боль.
Она потянулась к правой ноге. Казалось, там, чуть ниже колена была только разорванная ткань формы...
Внезапно стена дома, у которой укрылись бойцы, лопнула под напором невидимой силы. Массивные осколки бетонной плиты упали на них, а из клубов пыли выехал натовский танк. Он катился прямо на солдата, что склонился над погибшим товарищем.
Поле зрения сузилось. Время... словно резиновое... растягивалось и растягивалось...
Будто в замедленной съемке танк поворачивал ствол орудия и шел вперед. Боец же, вставая в полный рост, словно скользя в месиве пространства и страха, вскидывал гранатомет. Когда между ними осталось около пятнадцати метров, они оба выстрелили.
Выпущенная граната попала прямо в башню, но отскочила от нее, не взорвавшись. Расстояние до цели оказалось слишком небольшим, чтобы сработал взрыватель. Танк остался невредим. Но боец... железная машина буквально сдула его.
Танк сделал короткую остановку, разворачивая орудие в сторону уцелевшего ТОСа.
Выстрел!
Оперенный урановый снаряд насквозь прошил пакет из ракет ТОСа и выбил из цели сноп искр - те словно дождем посыпались на землю. Затем вниз потекли струйки зеленоватого огня, точно шипящего от злости, а внутри машины заклокотала высокооктановая ярость, перемешанная с воплями экипажа. Еще через мгновение ТОС превратился в огромный столб пламени. Ярко-синие обжигающие клубы неумолимо ползли на Селин. Она попыталась укрыться под лежащим рядом куском бетонной стены.
На мгновение ей показалось, что весь этот ужас когда-то происходил с ней...
Селин очнулась от боли. От резкой парализующей боли, которой невозможно сопротивляться, и которую не ослабишь, не изгонишь, стиснув зубы. Она была нестерпима - словно все твое существо насквозь проколото раскаленным жалом. Но крика не последовало. Сил хватило только на слабый и жалкий стон. Затем в раздавленном сознании возникло нечто...
- Посмотри на себя... от тебя несет слабостью.
Звук шел откуда-то снаружи - как будто слышишь то, что произносится за углом или за ширмой. Это посторонний звук, а не собственная мысль.
- Жалкие стоны, - продолжал незнакомец. - Как этого мало.
Пульсирующая боль постепенно уходила. Вот только ноги почему-то не ощущались.
- Я вколол тебе ноотрофе... - часть фразы смешалась со звуком далекого взрыва.
Ее подернутые болью глаза в какой-то момент открылись - впереди маячило расплывчатое серое пятно на фоне линзы голубого неба.