Он поднял в руке небольшой буклет.
— Вот отсюда. Издание церкви. Большинство здешних церквей выпускает такие брошюры. Читая их, многое узнаешь о прошлом страны.
— Ну вот, теперь я не так удивлена.
— Да, но я обнаружил это, а ты прошла мимо.
— У тебя очки, а у меня нет.
Он поправил очки на переносице нарочитым жестом.
— Просто ты завидуешь моим блестящим познаниям в истории.
— А мне казалось, что ты профессор литературы.
Он улыбнулся.
— Факультативно я изучал историю Англии. И очень любил этот предмет.
Она улыбнулась ему в ответ.
Здесь, в церкви, вульгарная сексуальность, что обуяла ее в кафе, казалось, улеглась. К ней понемногу возвращалось душевное равновесие. Быть может, не так уж плохо быть в Англии одной — то бишь без Гэрри — и не так уж плохо с Майком, если перестать все время думать, что он ниспослан ей судьбой.
Он между тем продолжал:
— Меня всегда очень интересовало, кто были прихожане этих церквей, чем они занимались, как жили. Я пытался представить себе, что это были за люди, пытался вызвать их духов, увидеть их здесь воочию. И тебя я легко могу вообразить одной из прихожанок. Вот ты стоишь под вуалью, в одеянии…
— Не пытайся убедить меня, что я могла быть примерной монашкой.
Он рассмеялся.
— Монашкой? Едва ли. Нет, под вуалью и в одеянии знатной дамы, которая знает, чего она хочет и правит нежной, но железной рукой. Сомневаюсь, что лорд, твой супруг, осмелился бы поднять на тебя даже мизинец. Ты быстренько наставила бы его на правильный путь.
— Послушать тебя, так я — просто Атилла, царь гуннов.
— Холодно, холодно! — Голос его стал тише. Она обратила внимание на то, как он полуприкрыл глаза. — Твой супруг радостно признал бы себя побежденным, ибо в противном случае оказался бы круглым дураком. Ты гораздо мудрее, чем он. Кроме того, ты становишься невероятно сексуальной, когда начинаешь мыслить логически.
Уютная церквушка вдруг превратилась в пекло. Но она была рада, что здесь ей хотя бы не грозят физические поползновения с его стороны. Лесли обмахивала свою разгоряченную кожу.
— Я хочу на улицу, — сказала она.
И выскользнула в дверь, благодарная, что он не преградил ей путь. Одному Богу известно, что тогда могло бы произойти Никто никогда не называл ее сексуальной за то, что она мыслит логически. Более того, ее бывший любил повторять, что она предсказуема до скукоты.
У Майка, возможно, есть свои плюсы, но, сказала она себе, секс — это еще не все. Даже Секс с большой буквы. Его далеко не достаточно для серьезных отношений. А ведь секс — это единственное, что может быть между ними, поскольку ничего больше их не связывает.