Но почему она ушла? Он надеялся, что лишь по той причине, что миссис Драго собиралась подать пирог со сливками трехдневной давности, а Лесли предпочитала свежие сладости.
После обеда он вышел на улицу, чтобы покурить и подождать ее возвращения. Он попыхивал своей трубкой, и легкий табачный дым с привкусом вишневого дерева приятно обволакивал его рот. Солнце уже почти исчезло за горизонтом, и его красно-золотое сияние медленно вытесняли мягкие серо-голубые тона, столь присущие этим нескольким минутам, что разделяют закат и сумерки. На небе уже можно было различить несколько звезд. Было безветренно. Ни одно дуновение не колыхало листьев на деревьях. Окруженный всей этой красотой, Майк вздохнул. И вздохнул еще раз.
«Адамс».
Это было прекрасно, подумал он, все еще не веря тому, что он держал в руках столь ценную антикварную вещь. Как и записки Джонсона о Шекспире, эта надпись была изюминкой старой вещи. Он думал, сколько же раз Абигайль Адамс перечитывала эту книгу за время своего замужества. Для нее, должно быть, это был подарок на память. Разве не поддерживала ее эта книга в разлуке с мужем? И разве не говорил ей сам Адамс, вручая подарок, что судьба их любви, целомудрия и совести станет им обоим наградой в их жизни? И разве не скрашивал тот подарок одинокие ночи мужу, знавшему, что сейчас у жены — его книга, символ его преданности и любви?
Чарующе, думал Майк, озаряясь счастливой улыбкой. А затем нахмурился. Почему же Лесли до сих пор не вернулась?
Фалмут был достаточно безопасным городком, однако ему по-прежнему не нравилась мысль, что Лесли гуляет одна после наступления темноты. Им ведь еще предстоит разобраться в их отношениях. Открытие «Адамса» увело его несколько в сторону. Интересно, думал он, не являются ли все эти препятствия проклятием, которое на него наложил Купидон? Времени было мало, а после каждых двух шагов, которые он делал ей навстречу, ему приходилось снова отступать на шаг. Тем не менее она доверила ему «Адамса». Это хороший знак.
Наконец в поле зрения Майка объявился предмет его мыслей, который устало брел вдоль дороги к гостинице. Майк улыбнулся и пошел навстречу Лесли.
— Ты не сказала мне, что не пойдешь обедать. — Он не стал прикасаться к ней, поскольку идти к гостинице им предстояло медленно.
— Тогда я еще не знала, что не пойду, — отвечала Лесли, не глядя в его сторону.
Тон ее не был холодным, однако голос выдавал некоторую горечь.
— Не знала, — согласился он. — Лесли, я не хотел тебя ни во что ввергать прошлой ночью…
— Не хотел. Она взглянула на него, а потом вновь отвела глаза. — Я вполне отвечаю за свои поступки. Я понимаю, что могла сказать нет, и, если бы сказала, ты не стал бы… ну, тебе не нужно было бы… словом, ничего бы не случилось.