Диля подошла к машине, налила воды, добавила кофе и запустила агрегат. Поплыл приятнейший запах свежезаваренного кофе.
Все присутствующие с удовольствием собрались за маленьким журнальным столиком, где можно было удобно расположиться с чашкой кофе.
– Я сегодня слышала от экошников, что Чесноков отравился некачественной водкой, – поделилась новостями Диля.
– Скажи еще, что колбасой, – недоверчиво ответила Ирина Борисовна. – И вообще, что за сплетни ты тут собираешь!
– Ну, так говорят в клинике, где он работал… Говорят еще, что его избили прямо в клинике, поэтому он и умер…
Разговор грозил опять вернуться к грустной теме смерти эмбриолога. Поэтому Наумкина, скользнув рассеянным взглядом по Дилиному лицу, безапелляционно заявила:
– Диля, ты что-то сильно губы накачала в этот раз!
Все уставились на Дилины губы. Они действительно были как у экзотической рыбы. Но Диля почему-то не захотела признаться коллегам, что сделала контурную пластику губ.
– Это у меня герпес обострился, клянусь! – похлопала она накрашенными ресницами.
Все поцокали языками. Посоветовали выпить лекарство. Потом переключились на кофе. Всем хотелось говорить о чем-то человеческом и понятном. Даже о Дилиных рыбьих губах говорить было приятнее, чем об умершем. Смерть всегда напрягает…
– Я сейчас розы пересаживаю у себя на участке. Они у меня вымерзают каждый год. Не знаю, как уж их укрывать на зиму. Кто подскажет? – заговорила Наумкина, вдыхая аромат кофе, идущий от чашки.
– Мы дачу снимаем, поэтому мне этим заниматься не приходится, – ответила Афифа.
– А я пользуюсь укрывным материалом, который продают в специальных магазинах, пока ничего не замерзало, – сказала Ирина Борисовна.
В этот момент в ординаторскую вошла заведующая. Все напряглись.
– Хотите кофе, Инесса Петровна? Мы решили опробовать новый аппарат и заодно обсудить наши весенние посадки, – первая нашлась Афифа.
Тут свершилось чудо. Заведующая решила пообщаться «с народом» и попросила налить чашку кофе. Афифа бросилась к аппарату с самой красивой чашкой в ординаторской и включила кнопку. Машина заурчала, а Бацкая села на стул с прямой напряженной спиной.
– Какие посадки? Сейчас апрель разве не рано еще? – спросила она.
– Да кусты в основном. Розы.
– Надо мне тоже посадить…
Повисло напряженное молчание. Все представили заведующую с лопатой у куста. Выглядело нелепо. Никто не знал, что сказать. Все озадаченно думали. Что-то человеческое не чуждо Баскервилю? Она и сад? Несовместимо.
Та почувствовала эту странность и тут же перешла на обсуждение грядущего конгресса. Застолье перешло в совещание. Лица напряглись, удовольствия от кофе не получилось.