– ЧАНС…
Риба не сообразила, что окликает Чанса по имени, до тех пор пока в комнате не раздался тоскливый вымученный звук ее собственного голоса. Вздрогнув, она постаралась взять себя в руки, несмотря на то, что истерзанные нервы почти ощутимо ныли. Какой смысл так распускаться? Должно найтись объяснение. Не может же она быть до такой степени идиоткой? Она стоит любви мужчины.
Но что если Риба не права, если она действительно ничего не стоящая дура и не существует никаких объяснений…
Риба отвернулась от окна и быстро подошла к телефону. Адвокат Джереми объяснит все, что необходимо знать. Он разрешил Рибе позвонить, если той понадобится совет. Ну что ж, она воспользуется этим разрешением.
Когда адвокат подошел к телефону, Риба задала всего лишь один короткий вопрос, внимательно выслушала ответ и, извинившись, повесила трубку, как только тот стал, в свою очередь, задавать вопросы. Потом подошла к письменному столу и начала писать. Закончив, Риба подошла к вделанному в стену сейфу, вынула какой-то документ, положила в большой конверт вместе с исписанным листком бумаги и аккуратно, четко вывела на конверте имя Чанса.
И только потом подошла к окну и долго стояла, глядя на бушующий океан, ожидая человека, ни разу не сказавшего, что любит ее.
К тому времени, как вернулся Чанс, над водой расстилались сумерки, окутывая багровый свет мрачными серыми объятиями. Риба чувствовала себя этим светом – спокойным и недостижимым, таким же далеким, как синий остров, плавающий за свинцово-мутным горизонтом. Теперь она могла противостоять всему, сделать все, принять все. Другого выхода нет, разве что сломаться, а этого она не допустит.
Входная дверь тихо открылась.
– Риба? – донесся голос Чанса, такой же глубокий и мрачный, как наступающая ночь. – Что ты делаешь одна, в темноте?
– Думаю о шестнадцати вопросах, которые так и не задала.
– Что? А-а, «двадцать вопросов»!
В гостиной вспыхнул свет – теплое золотистое сияние, превратившее высокие окна в зеркала. Риба наблюдала, как отражение Чанса направляется к ней. Что-то дрогнуло под возведенной ею стеной спокойствия, что-то такое же жгучее и первобытное, как расплавленная магма, кипящая под холодной земной корой. Риба поняла, что если хочет сохранить достоинство в следующие несколько минут, нельзя позволить Чансу коснуться ее.
– Да, «двадцать вопросов», – почти весело согласилась она и попыталась оглянуться на Чанса через плечо. Но даже просто встретиться с ним лицом к лицу требовало невероятных усилий.
– Кофе? – спросила она, направляясь в кухню, подальше от Чанса.