Старцев тем временем нашел большой камень, размахнулся и швырнул прямо в переливающуюся ловушку. Раздался звонкий щелчок, «плетка» резко распрямилась, ударив в летящий камень длинным «языком», от чего тот пулей скрылся в лесу. Сама аномалия сдулась, словно проткнутый мяч, и опала на дно ложбины.
– Ходу! – скомандовал Восток.
Когда Игорь с Гошей тянули Семена в «калошу», Фомин шепнул:
– За нами идут. Я видел одного.
Старцев перевалился за борт, бросил взгляд на спину отчима, так же тихо ответил:
– Попробую кое-что провернуть.
– Игорь! – не оглядываясь, окрикнул пасынка Восток. – Иди в кабину. Сейчас вдоль реки пойдем, нужны гайки.
«Калоша» вновь вышла к берегу реки Раздельной, что плутала по лесам и лугам Зоны. У воды был неестественный желтоватый оттенок, и Восток старался лишний раз не приближаться к ней. В воздухе стоял резкий кислый запах, от которого слезились глаза.
Где-то сзади раздался полный боли человеческий крик. Восток остановил «калошу» и привстал на сиденье, оглядываясь. Немец вновь забормотал молитвы.
Крик длился долго и надрывно, от него мурашки бежали по спине. Потом грохнул выстрел, и все прекратилось.
– Уходим, быстро, – отчим, казалось, был если не напуган, то озадачен. – Недалеко осталось.
Вперед они рванули даже с большей скоростью, чем было необходимо. Игорь только успевал бросать подходящие к концу гайки да предупреждать о подозрительных местах на пути.
У излучины реки Восток забрал в сторону, пролетел над остатками железнодорожных путей. По правую руку раскинулась уродливая «порченая земля», словно выплеснувшаяся из мертвого черного леса ядовитая лужа. Трава на ней была фиолетового цвета, вялая и покрытая белым налетом. На облезлых трупах деревьев поблескивали похожие на грибы наросты.
– Эй, ганс! – окрикнул немца отчим. – Твоя остановка!
Немец поднялся, в нерешительности теребя лямку рюкзака. Всю дорогу он только и делал, что записывал, наговаривал на диктофон и наблюдал, наблюдал, наблюдал. Казалось, его жажда исследований удовлетворяется слишком обильно, но он все равно оказался не готов к тому, что останется совсем один в таком месте.
– Мы за тобой вернемся, – пообещал ему Восток и сам же усмехнулся.
– Оставайся с нами, – посоветовал Эриху Гоша. – Думаю, там тоже будет на что посмотреть.
– Я должен проводить опыт, – внутри Фишера боролись страх и долг ученого.
– Эрих, я думаю, там, куда мы идем, этой «порченки» будет достаточно, – уверил немца Фомин. – Там, собственно, только она и будет.
– Да? – ухватился за спасительную соломинку Фишер. – Тогда я остаюсь. Опыт сделаю там.