Фишер не обиделся. Он вздохнул, потом понимающе кивнул, получил от Фомина «этак» и принялся укладывать вещи в «калошу».
– Ты же понимаешь, что его возвращение – тоже не стопроцентный факт? – спросил Гоша у Игоря.
– Понимаю, – ответил Игорь, наблюдая за немцем. – Но с нами у него еще меньше шансов выжить.
Прежде чем покинуть лагерь, Чесноков настоял на том, чтобы Игорь закопал куртку отца. Раз взять на память не получится из-за ее ветхости, то нужно хотя бы так проститься.
Копать глубокую яму времени не было. Игорь нашел за домиком охраны небольшую ямку, осторожно отнес куртку туда. С каждым шагом в голове пролетали те призрачные, почти что стершиеся образы, которые он всегда ассоциировал с отцом. Как тот, большой и сильный, подкидывает Игоря к небу. Как, остроумный и внимательный, ведет Игоря через дорогу, держа за руку. Как, интересный и веселый, играет с Игорем в машинки. Вот его улыбка, взгляд, тепло, запах… Все это могло бы уложиться в небольшой спичечный коробок. В маленький спичечный коробок детского счастья.
Наверное, хорошо, что Игорь не увидел изуродованные останки отца, – он навсегда останется в памяти именно тем, из детства. Пусть так, пусть только куртка…
Игорь опустился на колено и положил куртку на дно ямки. Провел пальцами по ткани, прощаясь.
Пальцы наткнулись на сквозные дырки на груди, незаметные и маленькие. Фомин нахмурился, пригляделся. Почувствовал, как встал комок в горле.
Отец умер не от остановки сердца. Его сердце прострелили тремя пулями, точно и кучно. Очень профессионально.
* * *
Гайка пролетела между телеграфным столбом и оторванной мотоциклетной коляской с одним колесом, с шелестом скрылась в траве.
– Видел? – повернулся Гоша к Игорю.
– Видел, – кивнул Фомин. – Прежде чем гайка упала, она немного замедлилась и покрылась инеем.
– Значит, я не ошибся, – удовлетворенно сказал Гоша. – Пойдем в обход.
Они шли уже второй час, пытаясь догнать похитителей Семена. Улетел на «калоше» Эрих, обещав молиться всю дорогу, а друзья, ведомые Гошей, обошли участок «порченой земли» и двинулись по направлению к Бердску.
Говоря по чести, изначально Игорь сильно сомневался в способностях Чеснокова. Он не мог себе представить, как такое вообще возможно, он же не собака, чтобы брать след. Но Гоша отошел в сторону, закрыл глаза, постоял, растирая ладони. Потом ткнул пальцем на север. Объяснить, почему именно туда, не смог. Сказал лишь, что в той стороне у воздуха оттенок другой.
Сомнения стали исчезать, когда Игорь начал узнавать местность на нарисованной Камилем карте. Вон почти овальное озеро Паутовское, вон заброшенный аэродром, вон черные остовы развалившейся деревни.