– Здорово, Игорь!
– Здорово, Сява, – ответил на рукопожатие Игорь.
Сява был почти на десять лет младше Фомина, но дворовые правила всех уравнивали в возрасте. Отчества были как-то не в ходу, а иное обращение нужно было еще заслужить. К примеру, вечно пьяного пенсионера-сантехника звали просто Вованом, невзирая на седины и трех внуков. А вот угрюмого автомастера из дома напротив – дядя Андрей, несмотря на еле-еле стукнувшее сорокалетие. Потому как он не просто Андрей, а уважаемый человек.
У Игоря и у Сявы со товарищами были отношения старших и младших братьев, хотя никто никому родственником не приходился. Но тот же Сява знал – когда его, сопливого Славика Савакина, мама выводила поиграть в песочницу, Фомин со своими ровесниками уже держали авторитет двора перед всем районом, а то и перед соседними, если было нужно. И истории тут вертелись всякие разные, ставшие теперь местными байками. И своих никто никогда не сдавал, и за своих всегда рубились до конца. И молодых в обиду не давали, учили уму-разуму, да сами не злоупотребляли правами старших.
Несмотря на то что Игорь, как и многие его сверстники, давно уже отошел от дворовой жизни, закрутился в бытовухе и семейных проблемах, его помнили и уважали, к нему прислушивались и старались быть в чем-то похожими.
На том и держался весь микромир насквозь криминализированного, задыхающегося от надвигающейся Зоны городка.
Игорь отпустил тонкую руку подростка и спросил:
– Как сам?
– Ништяк, все путем. Буду мопед брать на днях. «Ямаху».
– О, круто, – оценил новость Фомин. – Новый?
– Да не, батин друган из цеха продает. Там подкрутить надо будет по мелочи. Ерунда.
– Обращайся если что, – кивнул Игорь. – Батя-то все бухает?
– Завязал, – самодовольно усмехнулся Сява. – Мы его с матерью отвезли кое-куда. Заторпедили. Сказали, что если надумает хоть сто грамм на грудь принять, то пусть сразу в чистое одевается, чтобы мороки в морге было меньше.
– А где торпеду вшивали?
– Да Ганя подсказал. У него там дядю кодировали.
– Так где?
Сява замялся, но ответил:
– У Цыгана, на Котовского.
Игорь, не сдержавшись, выругался.
– Ну на хрена? – покачал он головой, глядя в упор на опустившего голову Сяву. – «Булавку» вшивали?
Пацан кивнул, вытаскивая из кармана пачку сигарет.
Фомин цыкнул зубом и еще раз выругался.
Цыган был «черным» доктором широкого профиля, да еще торгующим всякой фармакологической ерундой. Он не задавал лишних вопросов, брал дешево и держал язык за зубами. В ходу у него были и внеземные объекты, обладающие всякими лечебными свойствами. С тех пор как открыли свойство одного из артефактов начисто извлекать спирт из крови, «одаривая» носителя тошнотой и поносом, маленькую черную кляксу-«булавку» Цыган стал загонять под кожу всем желающим. Только вот работал он грубо, артефакты часто были поломанные или неработающие.