Видя мои бесплотные поиски, заржал конь, и я обратил на него внимание. Красивое животное белоснежного цвета, с золотой гривой и рогом посредине лба. Единорог! Вот так животина! Я вспомнил все что только знал о этих животных и вроде бы припомнил, что они довольно могущественные твари!
‑ Единорог, друг чудесный, помоги! ‑ взмолился я, осторожно подходя к нему. ‑ Владик в смертельной опасности. Он отравлен и может в любую секунду умереть! Ты меня понимаешь?
Я подошел прямо к конской морде и посмотрел в его умные глаза. Он кивнул и неожиданно начал плакать.
‑ Я понимаю, что ты тоже сожалеешь о моем друге, но чем попусту слезы лить ‑ лучше помоги!
Но единорог продолжал плакать. Слезы падали на землю и в том месте куда падала слезинка трава начинала усиленно зеленеть. Я понял, что это и есть его помощь и принялся скорее собирать магическую жидкость в ладонь, а затем переливать в выхваченную из бездонной сумки баночку.
‑ Спасибо, единорог! ‑ поклонился я ему и побежал обратно.
Если бы моя птичка не вывела меня к отряду, то я и не нашел бы их. Я подбежал к совсем уже бледному и почти не дышащему художнику и плеснул пару слезинок на рану. На моих глазах она мгновенно зажила, а нормальный цвет лица вернулся Владику еще через минуту.
‑ Как себя чувствуешь? ‑ задал я ему вопрос.
‑ Нормально, ‑ подобного ответа мне достаточно и я, оставив друга отдыхать и восстанавливать силы, подошел к эльфу, что уже очнулся и в испуге смотрел на нас.
‑ Привет, ушастый! ‑ добродушно поздоровался я. ‑ Почему напали на нас?
‑ Вы вторглись на наши земли! Вы уничтожали наши деревья! И ты еще смеешь говорить, что это мы напали?! Мы защищались!
‑ Очень хорошая защита ‑ стрельба на поражение из засады! ‑ продолжая быть добрым говорил я.
‑ Сожалею, что стрела не пронзила твое сердце!
Эльф хорохорился, пытался казаться смелым.
‑ Ну, не стоит так на меня злится. Я пришел к вам в лес, чтобы предложить союз. Я Феникс, ты должен знать обо мне!
‑ Я тебя не знаю и знать не хочу. И союза не будет! Тебя выследят мои собратья и убьют! ‑ с этими словами он плюнул мне в лицо.
‑ Какие смелые слова, ‑ с трудом, но я сохранил улыбку, даже вытирая от плевка лицо. ‑ В тебе сейчас говорит уязвленное самолюбие и ты не способен понять всех преимуществ того, что я стану вашим повелителем!
‑ Эльфы никогда не подчинятся людям! Вы жалкие и ничтожные!
‑ Вот значит, как, ‑ зацепился я за слово ушастика и улыбнулся теперь уже искренне. ‑ Значит вы все‑таки не люди?!
‑ Конечно, нет! Люди низшие создания, а мы…
Эльф замолк. Держащий его тавр с испугом посмотрел на меня, но отпустить ушастика не смел. Я потирал кулак, каким только что с удовольствием залепил в наглую морду этой твари. Слова о том, что эльфы не принадлежит к людском роду, а следовательно приравнивается мной к монстрам, развязали мне руки. С такими я не церемонюсь. У эльфа личико сразу стало более симпатичное. Теперь оно выражало кротость и смирение, а стекающая из уголка рта кровяная ниточка лишь добавляет ему прелести.