О глупый ум, почему ты никак не замолчишь?
Разве ты не видишь своего сына?
Хотя он ведет хозяйство и воспитывает детей,
Он свободен [дживанмукта].
Такие люди редко встречаются, даже среди садху.
У него нет ни жадности, ни привязанности.
Стыдись!
Возможно, он стыдился того, что он не добился большего духовного прогресса в своей жизни, в то время как его сын, имея мирские обязанности, стал дживанмуктой. Мой отец за всю свою жизнь ни разу не говорил мне, что он был такого высокого мнения обо мне.
В другом месте Длинного Списка он писал, что однажды просидел пятнадцать минут без единой мысли. Все это время, как он говорил, его ум был абсолютно безмолвен. Он писал, что покой, который он ощущал в течение этого времени, никогда не приходил к нему прежде. Затем постепенно его ум начал возвращаться в привычное состояние.
Мой отец хотел остаться в этом состоянии покоя, но он не знал, как его удержать.
В своем дневнике он писал: «Как проверить это? Я спрошу у сына. Я ходил к другим гуру, но не знал, как велик мой собственный сын».
Много раз я говорил отцу, чтобы он не тратил напрасно время, выходя в город и разговаривая с суетными людьми.
Однажды в ответ он сказал: «Смотри, мой дорогой сын, если Бог ведет счет людям, которые очень преданны ему, имя твоего отца будет в самом верху списка».
Когда девушка из Австрии открыла Бхагавад Гиту, она нашла мою старую фотографию, которую отец часто показывал своим друзьям. Я только после его смерти узнал, что он показывал эту фотографию всем, кому это было интересно, и сопровождал это тирадами о том, насколько я велик.
Я был удивлен, когда Пападжи рассказал мне, что он узнал о том, насколько его отец был предан ему и как высоко ценил его, только после того, как тот умер. Сестра Пападжи, Сумитра, рассказала мне, что, когда Пападжи было всего 12 лет, Пармананд встал во время семейной трапезы и объявил, что его сын – его гуру. Похоже, Пападжи не помнит этот случай. Он также никогда не говорил о многих преданных, которых посылал к нему Пармананд.
В те годы, когда он жил в Лакнау, Пармананд любил вести духовные и философские дебаты с другими преданными. Однако если ему не удавалось убедить своих оппонентов в каком-нибудь определенном вопросе, он отсылал их к Пападжи, поскольку знал, что Пападжи умел показать людям реальность, которая стояла за всеми ментальными идеями и аргументами.
Все остальные члены семьи, за исключением его матери, были гораздо более низкого мнения о духовных достижениях Пападжи. В следующей истории Пападжи описывает встречу в Харидваре со своим братом Кантом.