Она целовала его нежно, медленно, прежде чем поддалась искушению и коснулась кожи кончиком языка. Она чувствовала привкус соли, тепла, вкус мужчины, ощутила колючесть кожи там, где растет борода, и удивительную мягкость сзади на шее.
Алана осторожно прикусила зубами шею Рафа, ощутив эластичность спрятанных под кожей мышц. Он медленно водил головой и плечами, подставляя ей свое тело, заставляя ее руку скользить вдоль спины.
Ей нравился вкус Рафа, с ним ей было очень хорошо. Алана хотела еще и еще дотрагиваться до него, смаковать каждое свое прикосновение. Пальцы вцепились в собранные в пучок мышцы, в то время как зубы подвергали испытанию мужскую силу его плеч.
Раф выгнулся дугой под ее прикосновениями, подобно жаждущему ласки коту.
Естественность его реакции пробудила чувство сильнейшего желания и в Алане, желания, которое мог вызвать в ней только Раф. Ей хотелось лечь рядом с ним, повторить своим телом очертания его тела, почувствовать, как передается ей его страсть, подобно тому, как ее страсть охватывает и его.
И все же, несмотря на то, что она была охвачена пламенем испепеляющего желания, Алана знала: как только руки Рафа сомкнутся над ней, она застынет. И этим сильно ранит его. А затем снова будет ненавидеть себя.
— О, Раф… — Ее голос споткнулся на его имени. — Что нам делать?
— То, чем мы сейчас занимаемся, воспринимается прекрасно.
— Но я боюсь опять застыть. — Ее голос дрожал от страха, кроме того, она начинала злиться на себя.
— Разве тебя пугают прикосновения ко мне? — спросил Раф.
Алана издала странный звук, который вполне можно было принять за смех.
— Прикосновения к тебе похожи на пение, Рафаэль. Даже лучше. — Она услышала, как участилось его дыхание, ощутила легкую дрожь, охватившую его тело.
— Тогда трогай меня, сколько душе угодно, — просто сказал он.
— Но это нечестно по отношению к тебе.
Спина Рафа шевельнулась под ее рукой, как бы приглашая Алану и дальше исследовать его тело: это движение красноречивее любых слов подсказывало ей, что мужчине приятны ее прикосновения.
— Помнишь, когда тебе было девятнадцать? — спросил он.
Ее рука на секунду замерла, затем скользнула вверх по спине Рафа, подобралась к волосам. Пальцы жадно нащупывали под кожей тепло его тела.
— Да, — прошептала она. — Я помню.
— Тогда ты не возражала.
— Я не понимала, что творила с тобой. Действительно не понимала. Девственницы могут быть очень жестокими.
— Разве я жаловался? — спросил Раф, смех и воспоминания смешались в голосе.
— Нет, — нежно ответила она.
— Разве я просил большего, чем ты хотела мне дать?