Алана дотронулась до уголка рта Рафа так же осторожно, как он коснулся ее цепочки. Он повернул голову и нежно поцеловал кончик ее пальца.
— Настоящие мужчины проливают кровь и совершают ошибки, — тихо продолжала Джанис. — И если однажды, когда кризис уже миновал, оставшиеся в живых не могут справиться с ощущением собственной слабости, не могут смириться с тем, что любой на его или ее месте поступил бы лучше… да, тогда они начинают ненавидеть себя. Если они не могут примириться с фактом, что тоже способны испытать чувство страха, что могут быть ранены, даже сломлены и все равно оставаться чудесными, смелыми, полезными людьми, они готовы разорвать себя на части.
Рука Аланы задрожала. Раф поймал ее, поцеловал ладонь, затем выпустил ее руку.
— .Моя работа заключалась в том, чтобы помочь оставшимся в живых смириться с их собственными недостатками, с их человечностью. Мое предназначение состояло в том, чтобы помочь им признать самих себя. — Джанис пристально смотрела куда-то вдаль, через стол: картины прошлого воскресали перед глазами. — Потому что, если они не могли смириться с собственной человечностью, я теряла их. Я… теряла… их.
Джанис сжала руку в кулак и тихо постукивала по столу при каждом произносимом слове.
Алана непроизвольно накрыла своей ладонью руку Джанис.
— Это не твоя вина, — быстро возразила Алана. — Ты не могла раскрыть их души и заставить этих людей поверить в собственное достоинство. Все, что ты могла делать, это заботиться о них, и ты это делала.
Джанис долго смотрела на Алану. Затем печально улыбнулась.
— Но, если ты любишь их и теряешь, — произнесла Джанис, — это причиняет невыносимую боль. Спустя некоторое время таких людей стало слишком много, и я ушла с работы.
Алана бросила быстрый взгляд на Рафа, желая узнать, не был ли он для Джанис в числе «тех многих».
— Ты делала все возможное, — тихо убеждал Раф, — даже более того.
— Так же, как и ты. — Голубые глаза Джанис смерили его взглядом. — Ты считаешь, что этого было достаточно?
— Нет, — ответил он, выдержав ее взгляд. — Но я учусь жить с этим чувством. В конце концов.
Джанис долго смотрела на Рафа, наконец нежно улыбнулась.
— Хорошо, Раф Уинтер, — заметила она. — Очень хорошо. Это трудная штука, не так ли? Повернувшись, она посмотрела на Алану.
— На долю самых сильных, — тихо произнесла Джанис, — выпадают самые суровые испытания. Им приходится пройти долгий путь, прежде чем они смогут противостоять человеческим недостаткам. Но и потом во всем обвиняют себя. Они достигают определенного положения с трудом, в постоянной борьбе с собой. Некоторые выдерживают подобные испытания. Многим не удается.