– Глупость! – взревел Фред. – А как насчет натуральной розовой жемчужины, которую я приобрел в прошлом году в Теннесси?
– Что насчет нее?
Арчер скрыл улыбку. Недаром стариков окрестили Сражающимися Лински. Пара полностью оправдывала свое прозвище.
Ханна посмотрела на супругов и улыбнулась, несмотря на собственное подавленное настроение. Тот энтузиазм, с которым Лински сражались друг с другом, мог сравниться разве что с их чувствами друг к другу.
– Бекки занимается морским жемчугом; – сказал Арчер.
– Никогда бы не подумала, – сухо произнесла Ханна. Арчер посмотрел на часы и вздохнул. На скорое возвращение домой рассчитывать не приходилось. Молча он следовал за Ханной вдоль ряда шкафов. Они шли мимо стены с фотографиями самых известных жемчужин, принадлежавших западным королям и королевам и восточным императорам. Вот фотография жемчужины «Надежда». Это громадная белая жемчужина причудливой формы весом в тысячу восемьсот граммов. Вот знаменитая «Перегрина» Элизабет Тейлор, купленная для нее любовником и обманутым мужем Ричардом Бартоном.
«Перегрина» – это огромная пятисотлетняя жемчужина, которая некогда принадлежала королевской семье. Ходили слухи, что драгоценность съела одна из болонок Тейлор, после чего жемчужина, когда ее вновь получили назад, стала выглядеть уже чуть иначе. Фотография на стене Лински запечатлела сокровище, видимо, до попадания в желудок негодной собачонки.
– Чрезвычайно печальная история, – констатировал Фред, материализуясь у локтя Ханны, – Жаль, что Лиз Тейлор не скормила животным один из своих огромных бриллиантов. С ним бы ничего не случилось. Карбонат кальция, чувствительный даже к слабым кислотам человеческого пота, еще более восприимчив к кислотам в желудке млекопитающих.
– Я слышала, что собака разгрызла, но не проглотила жемчужину, – сказала Бекки.
– Так или иначе, легендарная жемчужина была потеряна. Я не могу представить, как можно позволить собаке съесть жемчужину.
– Сомневаюсь, что мисс Тейлор сделала это нарочно, – сказал Арчер. Затем, взглянув на часы, добавил:
– Наверное, болонка утащила жемчужину с прикроватной тумбочки.
– Барбара Хаттон скормила жемчужины Марии Антуанетты гусю, – сказала Бекки.
– Что? – переспросила Ханна.
– Ей сказали, что это лучший способ прибавить жемчугу блеска.
– Господи Боже! – Ханна покачала головой, не веря, что уникальная и ценная вещь могла иметь такой бесславный конец.
– Да, – добавил Арчер, – когда Рим сгорел, самые лучшие персидские жемчужины погибли в дыму.
– Стоп, – приказала Ханна. – Я не хочу думать об этом.