Возле ближайшего куста акации, весь скрытый глубокой тенью, которую отбрасывали ветки, сидел второй человек. В темноте Вард не сразу заметил его. Однако именно ради этого человека, согнувшегося пополам и схватившегося руками за живот, как в приступе колик, горел костер и стучал ритуальный барабан. Слугу поразили отсутствующее выражение лица акалеля и его остановившийся взгляд, ясно говорившие, что душа принца сейчас пребывает где-то далеко.
Варево в котелке нестерпимо чадило и, как видно, достигало ноздрей Акхана. Принц с легким грудным постаныванием вдыхал его, с каждой минутой напрягаясь все сильнее и сильнее. Наконец он больше не смог сдерживать себя, в голос зарычал и пополз к костру. Почти в то же самое время Митуса сорвался с места и, продолжая бить в барабан, закружился по площадке вокруг корчившегося на земле акалеля.
Его танец был беспорядочен и дик. Негр крутился, подскакивал, исступленно мотал головой, ни на миг не прекращая бить в барабан. Этот пульсирующий звук отдавался в ушах Варда гулкими ударами крови. Раб оцепенел, не в силах оторвать взгляда от быстрых неожиданных движений дагомейца. Казалось, негр сам впал в транс. На его пухлых губах появилась белая пена, вскоре она клочьями повалила сквозь тонкие нити каури. Вдруг барабан смолк, и в наступившей тишине Митуса без сил рухнул на землю. Казалось, он умер. В его широко распахнутых остекленевших глазах отражалось звездное небо.
Зато по телу акалеля волной прошла дрожь, он резко приподнял голову, его взгляд на мгновение стал осмысленным, и в этот миг Вард совершенно отчетливо увидел большого белого зверя с крупными черными подпалинами на шерсти, возникшего на том самом месте, где секунду назад лежал принц Акхан. Широко зевнув и обежав вокруг костра на подгибающихся с непривычки лапах, ягуар издал рев, сотрясший ночной воздух, и скрылся в зарослях кустов, обступивших поляну.
Вард перевел непонимающий взгляд на грозно темневшее у костра тело негра и отшатнулся. Несмотря на то что дагомеец лежал без движения, с ним происходили пугающие изменения. В пляске ночных теней раб мог различить только, как напряглись и сжались могучие мышцы да внезапный ночной ветер пробежал по загривку Митусы, шевеля густую короткую шерсть. Еще мгновение — и у догоревшего огня, в полной мгле вырисовался силуэт нового зверя. Это была крупная поджарая кошка на длинных сухих лапах, привычных к долгому бегу. Леопард встряхнулся, словно после сна, и с ленивой грацией перескочил куст белых рододендронов на противоположном конце поляны.