Ульпак приказал вывалить из повозок руду и посадить туда всех, кому трудно было идти самому. А остальным толкать их по железным полозьям вперед. Дело пошло быстрее. Туннель был тих, лишь сверху раздавались глухие раскаты грома. Ягуары, поначалу шарахавшиеся от каждого угла, попривыкли. Безумная надежда вырваться на волю придавала им сил.
Шли очень долго. Во всяком случае, так казалось самим путникам. Никто бы не поручился, что за очередным поворотам их глазам не откроется прежняя пещера, откуда они с таким трудом бежали. Страх, что именно так и случится, уже начал овладевать сердцем Ульпака, когда от очередного удара стены туннеля задрожали и пошли ветвящимися трещинами, как скорлупа яйца.
— Крыша падает! — истошно закричал кто-то. Этот голос был накрыт грохотом рухнувшего свода.
Все, кто еще мог бежать, с удвоенной силой налегли на борта повозок и помчались от обвала. Новый удар, и свод впереди просел гигантской плитой, косо перекрыв ягуарам дорогу. «Неужели все?» — успел подумать царь. И тут сквозь густую пыль от рухнувшего камня он увидел темноту. Живую ночную темноту с россыпью звезд. Морозный ветер ударил Ульпака по лицу и мгновенно пробрал до костей.
В первую минуту царь не поверил своему счастью. Сзади слышались стоны. Были раненые и убитые, но за спиной Ульпака уже нарастал радостный гул. Ягуары вырвались из преисподней. Шкик сидела перед братом в свороченной на бок повозке и прижимала к груди маленького царевича, которого мигом замутило от чистого воздуха.
3
— Это случилось на третий год моего правления, еще до бегства Тиа-мин.
Король ходил по залу, заметно приволакивая ногу. В морозы кости ныли особенно сильно, но он почему-то не садился. А вот Акхан сидел. Молча. Горестно уронив руки и опустив голову. Он не знал, как поднять на отца глаза. Тот понадеялся на него, выслал впереди армии, снарядил подкрепление. Словом, сделал все, что было в силах разбитого болезнью человека. Даже сверх того.
Но новоявленный наследник оказался не лучше прежнего. Не добыл победы. Бежал с поля битвы. Бросил армию… Странно, что Алдерик, слывший таким грозным, не сказал ему ни слова упрека. Только посмотрел в черное от усталости лицо, взял за плечо и увел сюда.
— Это твое первое поражение? — с кривой усмешкой спросил конунг.
Акхан через силу кивнул, а сердце у него сжалось: знает? Ну знает так знает. Не об этом сейчас речь.
— Я с пятнадцати лет с мечом. Я никогда не видел… Они сильнее.
— Еще бы, — хмыкнул король. — Они всегда были сильнее. Но это не значит, что над ними никого нет.