…Ветер налетал на скрюченную смоковницу, разом срывая с нее всю листву, и дерево оказывалось торчащей из земли костлявой рукой скелета. Акхан пытался отнять у руки странный меч с крестообразной рукояткой и круглым навершием, но клинок ушел под землю. Адская боль во всем теле мешала принцу как следует ухватиться за оружие и удержать его…
…Раны открылись, старые переломы выкручивали кости и нестерпимо ныли… Кажется, он кричал…
Боль постепенно отступила. Напряжение схлынуло. Акхан лежал на ложе весь в поту и крови. Таким обессиленным акалель был только после двухмесячной лихорадки в Хи-Брасил. Казалось, жизнь по капле вытекала из него.
— Хозяин! — услышал принц встревоженный голос Варда. — Хозяин! — Толстое, трясущееся от жалости лицо слуги склонилось над ним. — Он открыл глаза, — сказал раб кому-то, кого акалель не видел. — Слава богам, он жив!
— Что со мной? — Голос Акхана был хриплым и чужим.
— Вы сутки не приходили в себя, — ответил Вард, осторожно приподнимая Акхана за плечи, пока какие-то неизвестные принцу смуглые рабы в голубых набедренных повязках меняли мокрые шерстяные циновки на его кровати.
— Я говорил?
— Нет, — покачал головой Вард. — Вы были как мертвый.
— Не страшно. — Акхан сел. Сейчас он чувствовал себя гораздо лучше. — Вард, я зверски хочу есть, только… пусть это будет молоко, мед, красное вино и сухие лепешки без соли. Я не знаю почему, но мне надо именно это.
— Будет исполнено, хозяин. — Толстяк просиял.
Он отослал всех вертевшихся под ногами рабов, предоставленных правителем Шибальбы в распоряжение Принца Победителя. Вард не доверял этим мелким красным бестиям. К его большому удивлению, принц вполне владел собой, хотя и выглядел как человек, вставший из гроба. Глядя, с какой жадностью хозяин набросился на еду и как после первых глотков вина порозовели его щеки, Вард немного успокоился.
И то правда, болезнь акалеля на этот раз была очень странной. Глубокий, похожий на смерть обморок: даже сердце перестало биться и пресеклось дыхание. Затем появились слабые признаки жизни, а вместе с ними озноб, лихорадка, бред, и вдруг резкое, ни с чем не связанное улучшение. Можно ли в такое поверить? Видавший виды Вард пожимал плечами.
Справившись с молоком и лепешками, Акхан вытер руки о полотенце из тончайшей шерсти ламы и потребовал мыться. Он с наслаждением погрузился в огромный золотой чан, из которого слабо пахло йодом. Коричневатые кристаллы морской ханаанской соли, которыми атлан всегда обеззараживали воду в походных условиях, еще не успели раствориться и вихрем взвились под руками принца. Остро защипало рассеченное бедро, на рану уже наложили шов, но кожа саднила. Однако сейчас Акхану не хотелось обращать на это внимания.