Принц прошел мимо тольтека и подобрал ее. Из сплошного кома золотых деталей торчали хвосты, лапки и уморительные мордочки.
— Это игрушки для моих детей? — поинтересовался Акхан, кладя искалеченных зверей на черный камень наковальни.
Тольтек что-то промычал, настолько нечленораздельно, что акалель поднял голову и внимательно вгляделся ему в лицо.
— Я не понимаю, чего ты хочешь? — сказал он.
Пленный молчал. Это разозлило Акхана.
— Я прекрасно слышал, как ты разговаривал со своими, и надеюсь, удостоишь меня божественными звуками своей речи.
Вместо ответа ягуар медленно, как бы через силу, опустился на колени и, сделав в таком положении несколько шагов, наклонил голову и прикоснулся лбом к левому колену Акхана.
— Ну если ты так просишь, — развел руками принц. — В принципе, я не против, чтоб ты вернулся к своим, но у меня есть условия… — Он осекся.
Тольтек поднял к нему лицо, и в его взгляде читалась такая безысходность, что акалель растерялся.
— Можешь ты хоть слово сказать? — закричал выведенный из себя принц.
— Повелитель белых атлан очень обяжет Ульпака, — выдавил из себя ягуар, — если отошлет людей и подарки обратно. — Голос у него был хриплый от волнения, но говорил он, в отличие от оратора, на прекрасном атле.
— Я многое могу понять, — протянул Акхан, присаживаясь на край наковальни. — Без сомнения, чистить мою лошадь лучше, чем носить корону, или что вы там носите, но все же…
Тольтек молчал.
— Может, ты встанешь? — попросил принц. — Не так ведь трудно объяснить. Слышишь?
— Ульпак не глухой, — вдруг сказал пленный, не только вставая, но и тоже слегка облокачиваясь на наковальню. — Как акалель сможет понять дела Ульпака, если не разобрался в своих?
— Уж как-нибудь, — хмыкнул принц. — Итак, твое имя Ульпак?
— Да.
— А твой дядя, как я понимаю, повелитель Ягуаров?
— Царь.
— Очень мило. — Принц кивнул. — И он прислал эти дары, чтоб выкупить тебя?
— Да.
— Но ты не хочешь ехать?
— Да.
— Вот как славно. Видишь, кое-что я все-таки в состоянии понять. — Акалель усмехнулся. — А почему?
Тольтек снова надолго замолчал, а потом начал, осторожно подбирая слова:
— Дядя выкупает Ульпака не для того, чтоб вернуть свободу… Как только караван окажется дома, Ульпака принесут в жертву.
— Зачем? — удивился Акхан. — Зачем расставаться с такими богатствами (ведь для вас все эти раковины и перья — большое богатство?), а потом убивать тебя?
— Чтобы быть уверенным, — ягуар помедлил, глядя на непонимающее лицо принца, — до конца уверенным в смерти Ульпака.
— Зачем ему это? У него есть наследник?
— Есть. Неважно. Дело в том, что дядя, конечно, царь, но и отец Ульпака был царем, а мать — верховной жрицей. Божественная пара единокровных — брат и сестра, как Ульпак и Шкик… — Он замолчал, не зная, понимает ли его предводитель белых собак. Но судя по тому, что акалель кивал, разум атлан был в состоянии воспринимать хитросплетение тольтекских родовых распрей. — Дядя приходился им обоим младшим братом, и мать не соединила с ним свою жизнь после смерти отца. Она тоже ушла вслед за тенями предков… Оставив все новой божественной паре царей — своим детям — Ульпаку и Шкик. Так должно было быть, чтоб круг жизни рода Ягуаров не прервался! — Тольтек с досадой хватил кулаком по наковальне, но не рассчитал и отдернул ушибленную руку.