— А говорила, успокоилась. Не надо, мама. Всё теперь уже позади. Пусть, мало ли кто как живет! Зато мы можем людям прямо в глаза смотреть: мы никогда не ловчили.
— Это правда, — согласилась мать, вытирая глаза кончиком платка. — Это правда. Нам нечего стыдиться, оттого и ходим прямо и свету больше видим. А у них голова вниз — всё глаза прячут. Я всегда говорила вам: будьте честными. В этом наше богатство.
Они стояли на перроне и только теперь разговорились, за неделю этот разговор почему-то не возник.
Алешка был рядом, слушал, смаргивал белесыми ресницами набегавшие слезы, глотал их незаметно, силясь не расплакаться.
— А ты почему сырость распустил? — Василий подбодрил братишку, но тот сконфузился, махнул на него рукой:
— Иди ты… — и отвернулся, стыдясь своих слез.
— Как же: жалко брата, — сказала мать и обернулась к Алешке: — Ничего, не плачь, сынок: теперь мы его повидали. Все самое страшное позади уже, верно… Все позади.
Василий обнял Алешку, прижал к себе, сказал как можно бодрее:
— Держи хвост пистолетом! — Глупая какая-то поговорка вырвалась, самому стало неприятно, и он тут же, чтобы замять ее, наставительно произнес: — Учись только как следует.
— Да, с учебой у него не очень, — подхватила мать. — Голубей больше любит.
— Голубей завел? — удивился Василий. — Хороших хоть?
— Ага! — погордился Алешка, выворачивая голову из-под братниной руки. — Черно-рябые. Летают — как свечечки стоят над двором.
— Ух ты! — позавидовал Василий.
— Ну вот! Пожалилась, а они оба ишо дети, — усмехнулась мать. — Твоя невеста объявилась, — сказала она. — Чуть не забыла сообчить.
— Какая невеста?
— Какая? У тебя их много было? Валя Мальцева. Живет в Красноармейском, вышла замуж.
— Ну и ладно, — хмуро сказал Василий.
— Так что ты ее в голове не держи.
— А я и не держу. Откуда вы взяли?
— Паша Земляных со мной очень ласково здоровкается. И все спрашивает про тебя. Никогда мимо не пройдет, чтобы не спросить за тебя. Очень хорошая девочка. Красивая стала!
Василий молчал. Паша их соседка, одноклассница Гурина, они с ней с самого первого класса вместе в школу ходили, к ней он относился, как к сестре, — безразлично, но защищал и в обиду не давал. Чернобровая дивчина эта Паша, черные как смоль волосы расчесаны на пробор, и две тяжелые косы лежат на спине до самого пояса.
— Привет передавала, — не унималась мать. — Так что ей сказать?
— Как что сказать? — удивился Василий. — Привет передайте.
— Хорошо, передадим. Она говорит: «Письмо б написала, да стесняюсь». — «А чего стесняться? — говорю. — Товарищи по школе. Напиши, возьми адрес». На писала?