Блузка у Алины в том месте, где Абдулов рукой прижимал ее к креслу, — на уровне груди — разошлась, и пальцы босса погрузились в шелковое белье, ниже которого завиднелся накачанный загорелый животик. Раздался треск разрывающегося шелка, но этот резкий и не очень привычный в повседневной жизни звук не образумил парочку. Они продолжали бороться. Юное тело, пытаясь вырваться, ходило ходуном, как будто его обладательница переживала эпилептический припадок. Но Абдулов был сильнее. И тяжелее. А Алина уже выбивалась из сил. Ее движения замедлились, руки слабели, с наступлением усталости куда-то испарялась ярость. А рука Абдулова сползла к ее пупку и по-прежнему настойчиво удерживала девушку в кресле, но это была уже иная, другим содержанием наполненная настойчивость… И Алина это сразу почувствовала.
Абдулов вел себя необычно. Вообще, он был хороший любовник — терпеливый, нежный, неназойливый, чуткий. («Опыт большой!» — мазохистски думала Алина, когда они бывали вместе). Но сейчас в его резких движениях сквозило нетерпение, нежелание считаться с ней, стремление тут же на месте подчинить ее себе самым древним на свете способом, каким мужчина может подчинить женщину.
И самое ужасное, что это не вызвало в ней протеста.
Марфа зашла в аппаратную с «мастером» своего недавно снятого репортажа и застала сидящую там Алину. Подруга выглядела сегодня странно и более соблазнительно, чем обычно, — глаза распахнуты, как будто никого не видит, розовое лицо, взволнована, волосы растрепаны, сидит на стуле, выгнув спину и повернув к двери голову, как встревоженная лань, понимаешь… «Почему одним — все, другим — ничего?» — с немного наигранной для самой себя легкой завистью подумала Марфа, заглядевшись на Сохову. Ну, не к чему было придраться — хороша! Приземистой круглолицей Марфе давно было не двадцать. Она отдавала себе отчет в том, что такой, как Сохова, она никогда не была, даже в ранней молодости, и никогда не станет, хоть еще двадцать лет над собой работай. Зато Марфа была умная, язвительная и знала, что завидовать Алине ей не имело смысла. Потому что у умницы Марфы с мужиками все было в порядке. О ее головокружительных романах в телекомпании ходили легенды. А Алина — что же? У нее все впереди. Ей еще надо потрудиться, чтобы догнать старших товарищей…
— Да вот, — отозвалась Алина несколько заторможенно. — Сижу, соображаю, изнасиловали меня или нет…
Марфа изумленно на нее уставилась — ничего себе, заботы у современной молодежи!
— Ты хочешь сказать, что не заметила надругательства? — поинтересовалась она не без ехидства.