– Кто здесь?
– Сначала сам скажи, кто ты таков, – отозвался Антон, ежась от внезапно накатившего ночного холода. – Из чьих покоев караулишь выход?
– Да вы, милорд, похоже, чужестранец! Будь вы из местных, знали бы, что здесь нет выхода, а есть один лишь вход…
– Вход… Но – куда?
– Да я и сам не знаю! Смешалось всё – начало и финал… Воистину распалась связь времен, как говорил наш принц, теперь покойный…
– Кто?
– Гамлет. Принц! Его сразил клинок, намазанный каким-то цианидом. И вскоре после этого несчастья всем остальным пора бы передохнуть, почить на лаврах, посетить буфет.
– И что – никто не хочет умирать?
– Нет! Каждый хочет… Хочет, но не может! К тому же ходят слухи, что и принц совсем не мертв, а тот, кто мертв, – не Гамлет. А троном в суматохе овладел какой-то Йорик, старый проходимец. И он-то точно не совсем живой…
– Так я пройду?
– Конечно, дело ваше… Но я бы не советовал…
– Опасно?
– О нет, нисколько… За минувший век убийства всем изрядно надоели, интриги потеряли остроту, и даже Тень уже не жаждет мщения, хотя для виду бродит в темноте.
– Так я пройду?
– Да что вы там забыли? Уж вы поверьте на слово, милорд, что поединок с целым морем бед уже закончен – нет ни бед, ни моря. Спросите у могильщика – он скажет примерно то же самое, что я…
– Но где же он и как его найти?
– Он сам придет, когда пора настанет ложиться в гроб… Шучу! Шучу, конечно… У нас тут смерти не было и нет. Бронхит, подагра, язва, геморрой, мигрень, артрит, экзема, близорукость, радикулит и заворот кишок – всё это есть, и нет одной лишь смерти.
– И как здесь люди с жизнью расстаются?
– Была бы жизнь, расстаться – не вопрос! За короля! За Родину! За веру! Вы лучше у могильщика спросите, а мне, представьте, не до размышлений. Я очень занят, я прилежно жду, когда придет Бернардо, чтоб сказать: «Двенадцать бьёт, иди ложись, Франциско…» И я пойду, и я, конечно, лягу.
– Удачи!
– Вам счастливого пути! А кладбище налево – за оврагом. Отсюда слышно – лязгает лопата, и льется песня труженика тыла, довольного и жизнью, и судьбой.
И впрямь из-за придорожных кустов доносилось негромкое хриплое пение:
Закопаю хоть кого я –
Хоть шута, хоть короля.
Примет труса и героя
Наша мать – сыра земля…
Антон двинулся на голос, мгновенно забыв о существовании стражника. Зачем ему беседовать с могильщиком, он тоже толком не знал, лишь ощущал слабую надежду, что тот – человек сведущий и здравомыслящий. Нужен был хоть какой-то перерыв в бесконечной веренице нелепостей и ужасов, с которыми пришлось столкнуться за последние часы.
– Кого ещё там несёт?! – Могильщик глянул из ямы на незнакомца, не переставая орудовать лопатой, и тут же в глазах его проснулся неподдельный интерес. – Ха! Новенький! Никак решил заранее позаботиться о погребении? Или тёща умерла?