Хоумер кивнул и сказал:
— Кучность неважная, но я уверен, это то, что надо. Оно… оно, как я полагаю, будет очень эффективно на расстоянии, которое вас интересует. Конечно, вы стреляли прежде, сэр, мне это очевидно.
— Очень давно, далеко отсюда и в несколько иную цель.
— Можно я? — спросил он, и я передал ему ружье, не забыв переломить стволы.
Он перезарядил его, я бросил банку в воздух, и он сшиб ее на лету. Запросто, как бы играючи. Не было ничего сногсшибательного в том, как он это сделал, ничего такого, что можно было бы назвать стилем стрельбы. Стиль — это для сцены. Настоящий охотник просто прицеливается и стреляет.
Я бросил вторую банку, он сбил и ее тоже. Я спросил:
— Где это вы так набили руку? У вас в Вирджинии?
— Так точно, сэр. — Он вернул мне ружье и в свою очередь подбросил банку. Я выстрелил, когда она оказалась на подходящем расстоянии. — Так получилось, что я из семьи, владевшей некоторым количеством земли.
— Теперь ее нет?
Я передал ему ружье.
— Мои родители умерли, сэр. Теперь земля принадлежит мне.
— Вы рассказывали, что проводите время, охотясь и путешествуя. А книги вы не пишете — об этом или о чем-нибудь еще?
— Нет, сэр, я не пишу книг. Я люблю только охоту.
Он сделал пару выстрелов.
— Достаточно категорично заявлено, — заметил я, — сам я не нахожу в ней особой привлекательности, но кто знает…
— Вы принципиально против охоты, сэр?
Я быстро взглянул на него, так как эти слова прозвучали непривычно резко в его устах.
— Я? Нет. Я просто никогда не думал об этом.
Он поспешно кивнул:
— Естественно. У всех находятся для размышлений вещи поважней. Жизнь, которая тратится на охоту, особой ценности не представляет.
— Сожалею… — пробормотал я. — Я не имел в виду…
Он не был раздражен или рассержен. Он просто стоял и внимательно вглядывался в даль поверх озера.
В перерывах между нашими выстрелами вокруг царила мертвая тишина. Ветра не было, и вода лишь плескалась у подножия нашей скалы, не забрызгивая ее. Вдоль берега росли ели — тощие доходяги, чудом извлекавшие скудное пропитание из каменистой почвы; изредка встречались уже погибшие деревья серовато-зеленого цвета, покрытые чем-то вроде грибовидной плесени и ожидавшие зимы, чтобы окончательно свести счеты с жизнью.
— Я вам даже завидую, сэр, — мягко заметил Хоумер. — Трудно поверить, что стать пилотом вам было написано на роду. Скорее всего, это ваш собственный выбор. У меня же никогда не было возможности выбирать. Как оказалось, мое появление на свет было обусловлено необходимостью в будущем управлять большим куском Вирджинии и некоторым количеством недвижимости.