Проснувшись, он еще долго лежал на диване, испытывая мучительную боль в каждой косточке и пылая лютой ненавистью к Дроссетам. Затем нетвердой походкой прошел в ванную и внимательно осмотрел свое лицо, разукрашенное в чернь и пурпур. В аптечке он нашел болеутоляющую настойку, принял немалую дозу ее и снова безвольно опустился на диван.
Он продремал всю первую половину, пока в полдень его не разбудила мелодичная телефонная трель. Проковыляв через всю комнату, он произнес в микрофон, стараясь не попасть в поле объектива видеокамеры:
— Кто звонит?
— Это Марча, — услышал он четкий голос матери. — Глиннес — это ты?
— Да, я.
— Тогда покажись. Мне не по себе, когда я разговариваю, не видя собеседника.
Глиннес громко нажал невпопад несколько кнопок на панели управления.
— Похоже, что залипла какая-то из кнопок. Вот теперь ты меня видишь?
— Нет. Впрочем, это не имеет такого уж большого значения. Я приняла решение. Акади давно уже приглашает разделить меня его кров, и теперь, когда ты вернулся и вскоре приведешь в дом женщину, я приняла его предложение.
Глиннес едва сдержал душивший его не очень-то веселый смех. Вот бы взревел от ярости его отец Джат!
— Я всей душой желаю тебе счастья, мама, и, пожалуйста, передай мои сердечные поздравления Акади.
Глаза Марчи округлились.
— Глиннес, твой голос звучит как-то странно. Ты здоров?
— Как бык — только вот немного охрип. После того, как ты обоснуешься на новом месте, я обязательно приду в гости.
— Вот и прекрасно, Глиннес. Побереги себя и будь, пожалуйста, помягче с Дроссетами. Если они хотят остаться на Рабендари, то что в этом плохого?
— Я серьезно обдумаю твой совет, мама.
— До скорого, Глиннес.
Экран погас.
Глиннес тяжело вздохнул и тут же лицо его перекосилось. Несколько ударов острой боли буквально пронзили его грудную клетку. Неужели сломано несколько ребер? Он ощупал свою грудную клетку пальцами, посильнее надавливая в самых нежных местах, но так и не пришел к какому-либо определенному выводу.
Вынеся на веранду миску с овсяной кашей, он без всякого аппетита принялся за еду. Дроссеты, разумеется, убрались, оставив после себя множество всякого хлама и мусор, груду опавшей листвы и убогий туалет из веток и огромных листьев, обозначавший местоположение их стоянки. Совсем немного потрудившись ночью, они заработали три тысячи озолов, да еще и получили немалое удовольствие, как следует отделав своего притеснителя. И сегодняшним утром покинули Рабендари в распрекрасном настроении.
Глиннес подошел к телефону и позвонил Эгону Римболду, врачу из Зауркаша. Описав в общих чертах природу своего недомогания, он в конце концов уговорил Римболда нанести визит на Рабендари.