– И тебе благоденствия, Светлый. – Седой монгол учтиво склонил голову.
Орчу был единственным из Иных, чья принадлежность к Темным никак не влияла на нашу дружбу. Мудрый шаман давно не делил мир на добро и зло. Я бывал у него, когда одолевали сомнения, и всякий раз уходил с пониманием, что делать дальше. Долгий век наделил его натуру неспешностью, которой могли позавидовать горы.
– Тиха ли твоя жизнь, как прежде? – Я поторопился с вопросом. Сперва следовало дождаться приглашения отведать травяного отвара, высказать довольство погодой, затем сесть рядом на камень и созерцать, как ветер колышет ковыль. У шаманов любое обращение к Силе начиналось с ритуала, неудивительно, что даже в разговоре они были неспешны.
– Вечно ты подгоняешь бег времени, Джалим, – сощурился Орчу. – Однажды я замурую тебя на двести лет в камне, и ты наконец познаешь терпение.
Было не ясно, шутил ли мой старый знакомый. Его слова могли быть как невинной шуткой, так и весомой угрозой.
– «Однажды» – не значит «сейчас». – Я разглядел на морщинистом лице тень улыбки и выдохнул с облегчением. Орчу помотал головой будто в поисках подстилки и уселся на расколотый валун. Мне пришлось устроиться рядом.
– Ты нашел мальчика?
– Нет… – Ответ вырвался раньше, чем я успел удивиться. – Откуда тебе знать, что мне нужно?
– Так земля степная – ровная, далеко видать… Все как на ладони. Вы его девять лет уже ищете.
– Они. Я перед ликом Сил не клялся, губить ребенка не желаю… – Если Орчу знает про мальчика, скрывать остальное не имеет смысла. Откуда же? Меня запоздало осенило. Вот же глупец Джалим-хоса! Привык к беспечности шамана, который доселе ни разу не лазил в твою голову! Я глянул на свою тень и спешно сотворил заклинание, закрывая мысли.
– Тогда что же ты, Светлый, делаешь в монгольском краю? – Старик явно почувствовал, как Сумрак колыхнулся, но вежливо не подал вида.
– Коней краду! – досадуя на забывчивость, ляпнул я первое, что пришло в голову.
– Коней – это плохо. За своих коней степняки головы рубят, как за детей малых… – Орчу одарил таким взглядом, будто и впрямь примерялся, куда вернее ударить.
– Шучу, – буркнул я.
– Это хорошо.
Молчание. Шелест травы.
– Фазуллаха вернули? – Ох, как далеко Орчу успел влезть в мою память…
– Нет. Так и застрял где-то в Сумраке. Его один Светлый из Рима врачует.
Шаман усмехнулся, полез куда-то в складки халата и достал куклу из мешковины наподобие тех, что дарят совсем малым детям.
– Отдашь тому латинянину, пусть голову поломает.
– Благодарю…
Игрушка была размером аккурат в мою ладонь. Я задумчиво повертел ее, но не нашел ни следа колдовства.