– Но если ты его не видел, как ты можешь быть таким уверенным?
Эллиот отвернулся. Подойдя к бильярдному столу, он запустил катиться по полю белый шар и точно попал по красному.
– Трудно объяснить, любимая. В армии мы со Стейси были следопытами и снайперами. У каждого следопыта складывается свой стиль работы, по нему я и узнал Стейси. Я научил его большинству из того, что он умеет.
– Ты хочешь сказать, что это точно так же, как охотник может определить зверя по следам?
Он улыбнулся, глядя на бильярдный стол.
– Да, но я предпочел бы не видеть его следов.
– Эллиот! – Джулиана подошла и встала у него за спиной, ее юбки прошуршали, как мягкая листва. – Ты уверен?
– Абсолютно, любовь моя. – Эллиот обернулся и положил руки на затянутую в корсет талию. – Хотелось бы, чтобы было наоборот.
– Ну что ж, если ты прав и он здесь, это по меньшей мере означает, что ты не убил его.
– Пока нет. Хотя должен.
– Нет, ты должен обратиться к констеблю. Если ты считаешь, что Стейси вернулся, чтобы причинить тебе зло, тогда его нужно обложить со всех сторон и арестовать.
– Нет, – мрачно заявил Эллиот. – Констебль – парень не старше нашего Хэмиша, и Стейси ничего не будет стоить разделаться с ним. Если я начну за ним охотиться, он раскинет свою сеть и уберет любого, кто окажется на его пути. Я не хочу никого подвергать опасности. Позволь мне поступить по-своему.
– Подкармливая его?
Эллиот знал, что ему нужно проявить терпение. Джулиана не понимала, а он не мог ее заставить понять.
– Ты должна довериться мне. – Он сдвинул руки вверх, ей под грудь. – Я не позволю никому причинить зло. Я знаю, как он поступит, и знаю, как отговорить его.
Джулиана облизнула пересохшие губы. Эллиот догадывался, какие мысли мечутся у нее в голове. Он понимал это по глазам. Так было с любым человеком, с кем ему приходилось разговаривать, включая Махиндара. Это началось с ним после того, как Эллиот вышел из заключения. Сейчас ее одолевало мучительное сомнение, мучительный вопрос – неужели Эллиот на самом деле безумен?
Эллиот на самом деле был сумасшедшим. И знал это. Иначе его не мучили бы кошмары, воспоминания, не охватывала бы паника, когда казалось, что он снова очутился в камере. Эллиот не мог объяснить, что самым ужасным для него было бы, если бы он проснулся однажды утром и обнаружил, что это все, что у него сейчас имелось, всего лишь сон.
Он сумасшедший, да! Но не по этой причине.
– Эллиот? – В ее голосе послышались нотки неуверенности. Он сообразил, что стоит, словно окаменев, уставившись глазами ей за спину, в никуда.