Заявив решительный протест: никакой слежки для Бэскома, если Сол не желает, чтобы Вульфа и меня обвинили в убийстве и, вероятно, осудили, я велел ему отменить все дела и ждать звонка завтра в восемь утра. Потом я вкратце описал ему самые яркие моменты нашего дня, пожелал спокойной ночи и вернулся в гостиницу.
Когда я поднялся в девятьсот второй номер, босс уже крепко спал в ближайшей к окну кровати. Окно он оставил распахнутым настежь, и в комнате было холодно, как в склепе. Раздевался я при свете, падающем из-за приоткрытой двери в ванную.
Обычно меня и пушкой не разбудишь, и все равно никогда бы не подумал, что медведь вроде Вульфа способен подняться с постели, встать на задние лапы, одеться и вообще топать по комнате, не потревожив мой сон. Особенно при такой холодрыге. Хотел бы я посмотреть, как он это проделал. А проснулся я от щелчка, с которым он повернул дверную ручку. Открыв глаза, я сел на кровати и окликнул его:
– Эй, куда это вы собрались?
Он обернулся на пороге:
– Звонить Солу.
– А который час?
– Если верить твоим часам, то двадцать минут восьмого.
– Вы же говорили – в восемь часов!
– Сначала перекушу. А ты отдыхай. После моего разговора с Солом никаких дел не предвидится.
Вульф вышел, закрыв за собой дверь. Я повернулся на другой бок, поволновался немного о том, сумеет ли босс втиснуться в телефонную будку, и снова заснул.
Правда, заснул не так глубоко, как с вечера. Звук ключа, поворачивающегося в замочной скважине, моментально меня разбудил. Я глянул на запястье: восемь тридцать пять. Пока Вульф снимал пальто и шляпу, пристраивал их на вешалку, я спросил, дозвонился ли он до Сола. Да, ответил Вульф, приемлемо. Я поинтересовался исходом вечернего собрания: согласились ли коллеги оказать нам содействие? И снова услышал то же: да, приемлемо. Тогда я стал допытываться насчет планов на сегодня. Планов никаких. И что, это тоже приемлемо? Да.
На протяжении нашего диалога Вульф продолжал разоблачаться. Оголившись без видимой реакции на жуткий холод, он надел пижаму, забрался в постель, укутался одеялом и повернулся спиной ко мне.
Похоже, настала моя очередь бодрствовать: сна ни в одном глазу, время приближается к девяти утра, а в животе пусто. Я скатился с кровати, пошел в ванную, где помылся и поскреб физиономию бритвой, затем оделся, с трудом застегивая пуговицы окоченевшими пальцами, спустился вниз и купил «Таймс» и «Газетт». В ресторане отеля я заказал себе апельсиновый сок, оладьи, колбасу, омлет и кофе. Когда официанты уже начали на меня коситься, я перебрался из ресторана в вестибюль, там и дочитал газеты.