Что мне еще рассказать?
Шли годы. В это время глухонемой Сульт написал свои лучшие картины, необыкновенно ясные и чистые. Он работал в глубокой сосредоточенности и ни с кем не общался. Был ли он счастлив или выплескивал на холсты свое отчаяние? Об этом можно только догадываться, ведь он не оставил писем. Не знаю, каким образом, но один из его эскизов, изображающий шхеры со стороны моря, попал в тропики и оказался пришпилен на стенку в жилище Абеля. Не знаю, что именно на нем было, маяк или просто небо.
Анна еще играла на пианино, но все чаще прислушивалась к окружающей звуки тишине. В такие минуты она замирала, подняв руки над клавиатурой. Однажды она представила себе, как ее музыка поглощается тишиной, уходит и растворяется в ничто, и осторожно захлопнула крышку.
Но даже этот негромкий стук был ей неприятен.
Несколько раз после отплытия сыновей она видела сны о тропических хищниках, рептилиях и громадных бабуинах и просыпалась от собственного крика. Глухонемой Сульт как ни в чем не бывало лежал рядом, а она садилась на кровати и думала, не разбудить ли его.
Со временем ее все больше тяготило окружающее молчание. Это было нечто новое. Анна чувствовала себя за дверями запертой комнаты. Больше всего на свете ей хотелось бы преодолеть стену, разделяющую ее и Сульта, даже если ради этого ей самой нужно было бы онеметь и оглохнуть. В доме на Кюнгсбругатан это, вероятно, переносилось легче.
Но так продолжалось только первые несколько лет. Потом Анна привыкла и прогоняла прочь подобные мысли как бесполезные.
Она написала множество писем. Ответов получила гораздо меньше.
Когда же приходила весточка из тропиков, глухонемой бросал все свои дела, потому что Анна непременно хотела прочитать письмо вместе с ним, будь то на Кюнгсбругатан или в домике, который они арендовали за городом. И Сульт не противился воле жены. Он садился с ней рядом и смотрел в листок с новостями от Оскара или Абеля – чаще это бывал Абель.
Первые пять или шесть лет Анна пролила немало слез, особенно по младшему сыну. Он не умел лукавить, а если о чем и умалчивал, Анна все вычитывала между строк. Когда она плакала, Сульт обнимал ее за угловатые плечи. Как-то раз он достал с полки Священное Писание и ткнул пальцем в историю Авраама. Этому человеку Господь велел покинуть отчий дом и идти в чужую землю, которую указал ему Сам. А потом Господь произвел от Авраама народ, великий и бесчисленный, как звезды.
Тут Анна всплеснула руками и рассмеялась. На эту тему она еще написала Оскару и Абелю немало писем.