— Значит, всегда, когда вы давали взятку, ее брали?
— Нет, не все. Всем не дают.
— Я все-таки обойдусь без сотни костюмов.
— Вчера я предложил бы вам даже больше, а сегодня и сто уже многовато.
Вчера Зутис встревожился не на шутку. До того, как меч Фемиды еще не был занесен над его головой, он как будто не задумывался о суровых мерах наказания, но вчера острие меча уже легонько коснулось его шеи. Если бы первыми подвернулись не курсанты, а этот Синтиньш, сегодня началось бы большое и тяжелое расследование: в маленьком мешочке лежали пломбы и фабричные ярлыки с ценами. Вместе с раскроенными костюмами они указали бы прямой путь, и к открытию магазина Альберта туда явились бы ревизоры. Да и в раскройном цехе Вильяма они бы уже побывали. Тогда оставалось бы только надеяться на господа бога. Но вчера Зутису удалось утопить в туалете не только ярлыки, но и свою записную книжку. Теперь инспектор может шарить в темноте, которую Зутис ему обеспечил.
Инспектор Синтиньш был неприятно удивлен, когда с самого утра его пригласили к начальнику отдела. Такие утренние визиты ничего хорошего не предвещали.
— Послушайте, Синтиньш, — начальник играл карандашом, — что у вас с делом Зутиса?
— Через неделю передам в суд.
— Он жалуется, что вы ведете расследование необъективно.
— Все они на что-то жалуются.
— Но эта жалоба обоснованна.
Синтиньш пожал плечами.
— Я прочту вам, что он пишет. «Инспектор Синтиньш по неизвестным мне причинам расследует дело необъективно. Несмотря на мои протесты, инспектор Синтиньш категорически отказывается разыскивать человека, у которого я покупал эти тряпки, из-за которых теперь нахожусь в заключении».
— Эти тряпки он покупал на рынке. У неизвестного гражданина.
— Послушайте, что он пишет дальше! «Я все время протестовал, когда инспектор Синтиньш в протоколе писал «неизвестный гражданин», потому что мне известны его имя и фамилия, а также его приблизительный адрес». И так далее и тому подобное. Короче говоря, Синтиньш плохой, прошу назначить другого. Отчаянный призыв к соблюдению гуманизма, конституции и гражданских прав.
— Товарищ майор! — У Синтиньша от волнения сорвался голос. — Это ложь, товарищ майор, это гнусная ложь!
— Я это знаю, — начальник отложил карандаш в сторону. — Кто он такой, этот Вилберт Зутис?
— Четыре судимости за запретный промысел. Уже два месяца пытаюсь выяснить, откуда у него эти раскроенные костюмы, а он утверждает, что я об этом его не спрашивал.
— Стоило ли на это тратить два месяца?
— Он предлагал мне взятку.
— Сколько?
— Сто костюмов.