— Эх, была бы у меня нога здоровая!
Его интонация наводила на мысль: будь у Цауны нога здоровой, в свой сарай он перетащил бы всю Ригу.
Цауниха целыми днями перематывала и перекладывала с места на место штуки тканей, пересыпала шубы нафталином и пересчитывала серебряные ложки. Провозившись так часа два со своим добром, она вдруг начинала важничать: однажды, например, подбежала к Зутису с куском свежей свинины в руке и сказала:
— Возьмите для своей семьи! Это от подбрюшины, мы такое не едим.
И это говорила женщина, которая совсем недавно, во время оккупации, вместе с другими женщинами целыми ночами простаивала у скотобойни в ожидании, когда на свалку выбросят потроха! Разнося вонь по всей округе, они притаскивали кишки и желудки в корзинах домой и варили из всего этого зельц.
Коллективизация больно ударила по благосостоянию Альберта Цауны — Цауны-младшего. Первый удар он, правда, получил годом раньше, когда пришлось распрощаться с грузовиками, но тут Альберт ловко передал их какой-то артели, устроившись туда шофером. В результате он потерял одну машину, а на другой мог по-прежнему объезжать свои золотоносные поля. Но окончательно коллективизация уложила его на обе лопатки тогда, когда отменили налоги и надобность мчаться на базар тоже отпала. Если и случались поездки, то Цауна зарабатывал на этом немного — так, шелуха по сравнению с тем полновесным урожаем, который он привык собирать здесь.
Под нажимом Альберта Зутис перебрался в артельный гараж. Это было большое строение с эстакадами, с аппаратом газовой сварки, токарным станком, слесарными и другими приспособлениями.
Зутиса приняли автослесарем. Один автослесарь в гараже уже был; когда Зутис его впервые увидел, тот ремонтировал мотоцикл марки «Harley-Davidson». Это был неразговорчивый мужчина и обычно он работал в другом конце гаража.
Когда Зутис дней через десять получил первую зарплату, этот неразговорчивый мужик перехватил его во дворе артели — правление находилось совсем в другом конце города — и отобрал половину.
— Карбид покупать надо? Надо. А кислород? Надо, — бормотал мужик, отсчитывая от получки Зутиса нужное количество рублей. — А если не позаботимся о дровах, то зимой перемерзнем, как мухи…
Тут Зутис признался, что ему вообще непонятно, что это за учреждение — артель: за две недели он не видел ни одной машины, не говоря уже о ремонте.
— Шоферы свои тачки держат возле дома, так им удобнее халтурить. А как сломается — сразу приедут! — И, немного подумав, слесарь добавил: — Ну, а вообще-то артель — это давняя мечта человечества. Вечный двигатель. Давай ему сырье или не давай, все равно работает и план выполняет.