Тихим утром в заснеженном парке в центре Хольмграда раздался шелест широких шин и низкий, почти неслышимый гул двигателя. Прокатившись по мерзлым дорожкам, лакированный темно-синий "Классик-II" замер у ограниченного широким каменным бордюром утоптанного пятачка, рядом с двумя своими близнецами… по крайней мере, внешне, уже стоявшие здесь автомобили, ничем кроме цвета от новоприбывшего не отличались.
Хм. Честно говоря, я думал, что мой противник прикатит на своем "Сапсане", но нет, очевидно, какие-то остатки здравомыслия у него еще есть. Понимает, что зима не самое лучшее время для понтов на кабриолете…
Окинув взглядом стоящие рядом автомобили с молочно-белым остеклением, за которым не рассмотреть даже силуэтов, я хмыкнул и, заглушив двигатель, выбрался из теплого салона. Резкий порыв ветра тут же хлестнул по лицу ледяным крошевом, заставив меня поднять воротник шинели. Следом за мной, поеживаясь от холода, выбрался из машины и Толстоватый.
Поморщившись от неприятных ощущений, я оглянулся, высматривая встречающих, и тут же рядом захлопали двери остальных автомобилей.
— Господа? — один из поручников моего противника подошел почти вплотную и, переведя взгляд с меня на Вента Мирославича, уверенно обратился именно к нему. — Вент Мирославич, я уполномочен испросить, не желает ли ваш доверитель примирения?
— Виталий Родионович? — Толстоватый повернулся ко мне, но я покачал головой.
— Если бы эта просьба была озвучена в день визита поручников в мой дом, я бы может и согласился. Но сейчас… Слишком много неприятностей принесла мне и моей семье пьяная несдержанность их доверителя.
— Мы вынуждены отклонить ваше предложение, — развел руками Вент Мирославич, и его собеседник невозмутимо кивнул.
— Что ж, тогда, прошу в круг, — поручник кивнул в сторону площадки для хольмганга.
Мой противник сегодня выглядел куда презентабельнее, чем два месяца назад, на катке. Щеголеватый подтянутый господин, лет тридцати. Судя по движениям, довольно спортивный… Я прищурился, наблюдая, как, скинув пальто и сюртук, он стал разминаться. Уж больно знакомая картинка. А вспомнив, где я видел такие характерные движения, не удержал улыбки. Впрочем, похоже, никто этого не заметил. Разве что, Толстоватый, глядя на крутящего кистями рук и притопывающего на месте дуэлянта, хмурился, явно пытась вспомнить, что именно ему это напоминает. Ну-ну… Интересно, сколько времени понадобится моему другу, чтобы узнать манеру Бережного? Уж больно характерные движения…
Сабля у каждого своя. Поручники лишь проверяют чистоту клинков и отсутствие наговоров. Ну, с этим у моего оружия полный порядок… в том смысле, что ничего подобного искомому на нем нет. Да что там наговоры? На моей сабле и украшений-то нет, не люблю я их. Честная сталь, и ничего больше.