Глеб Максимович поморщился:
— Вы что — серьезно? Нет, товарищи, так не пойдет! Не на рыбу сети закидываем. Один, один нужен, а не семеро. Один — и улики к тому же, прошу не забывать. Задайте мозгам работу именно в таком направлении.
— Всех семерых не возьмем — Дядю упустим, — гнул свое майор.
— А может, сразу весь комбинат? — сердито прищурился Глеб Максимович. — Тогда уж наверняка!…
Долго спорили. Высказывали самые разные, иногда даже противоположные точки зрения. В конце концов сошлись на одном: ни в коем случае нельзя обрывать ниточку, ведущую к Дяде от Изосимова. Дядя, по-видимому, считает Изосимова не предателем, а трусом, решившим выйти из игры. Нельзя ли чего-нибудь добиться, если драку с милиционером представить как хулиганство, судить Изосимова открытым судом и приговорить к исправительно-трудовым работам с удержанием двадцати пяти процентов из зарплаты, чтобы он остался на комбинате?
Но опасно, очень опасно! Уж слишком ненадежен Изосимов. Да и Дядя может унюхать липу, оборвать все концы и так забиться в свою нору — ничем не выковырнешь.
— Помнишь, — шепнул я тихонько Арвиду, — ты рассказывал, как у вас в подполье провокатора разоблачили?
Он не успел ничего ответить. Глеб Максимович услышал мой шепот.
— Ну-ка, ну-ка, товарищ Ванаг!
— Это совсем другое, товарищ полковник, — неохотно отозвался Арвид, упрекнув меня взглядом. — Не имеет никакого отношения.
— А вдруг? Расскажите и нам…
В подпольной комсомольской организации пошли провалы, один серьезнее другого. Случайность исключалась — явная работа провокатора. Подозрение пало сразу на троих. Кто из них?
Руководство думало, гадало. Наконец, решено было учинить проверку, так сказать, провокацию провокатора. Объявили о предстоящем якобы приезде в город секретаря подпольного ЦК — может ли быть более лакомая дичь для охранки! Сделали так, чтобы все трое «случайно» узнали, где именно будут встречать секретаря и каждому из троих сообщили разное место и время.
Осталось только проследить…
— И влип? — спросил Глеб Максимович.
— Влип.
— И что вы сделали?
— Как что? — пожал плечами Арвид. — Провокатор! Убрали. По решению обкома…
— Ну, а как это к нам применимо? Что-то я тоже не пойму, — повернулся ко мне Глеб Максимович.
— Видите ли, — начал я смущенно, — мне показалось… Может, тоже провокацию провокатора. Заставить Изосимова написать письмо…
— Кому?
— Всем семерым.
— Так-так-так! — Глеб Максимович взялся руками за край стола. — О чем же?
— Не знаю, — не решился я высказаться. — Просто мысль мелькнула… Надо еще посмотреть…
Кругом пошли сдержанные смешки. Черт меня дернул лезть с недодумкой!