— Вы попали в сказку из сборника «Викрам и Вампир», из мудрой Бхагавадгиты, переведенной сэром Ричардом Фрэнсисом Бёртоном[1] — да-да, тем самым путешественником, который помогал искать истоки Нила.
Ши вытаращил глаза, а Чалмерс совершенно невозмутимо спросил:
— В какую именно?
— В пятую[2], — ответил пророк и протянул ладонь. — Два шиллинга, пожалуйста.
Ши протянул еще одну русскую монету. Пророк взял и поклонился:
— Благодарю вас, джентльмены! Призовите меня, когда пожелаете!
Ши наконец обрел голос:
— Но мы вас не звали. Снова, я имею в виду.
— Что правда, то правда, но мы можем возвращаться бесконечно, когда сочтем нужным. Всего хорошего.
И пророк испарился во всем своем блеске.
— Не задавайте больше вопросов вслух, — посоветовал Чалмерс, — или он опять вернется.
— Не буду, — пообещал Ши. — С меня пока достаточно сомнительной версии с переодеванием раджи.
— Значит, наш пророк вас не убедил!
— Этот Прок — Пророк? Почему не убедил? Но кажется, мы попали в странную историю. — Ши вздохнул. — Зато именно то, что он властитель, и объясняет его маскировку.
Чалмерс нахмурился:
— Каким образом?
— А таким: если его царственный нос настолько велик, насколько высоко положение, то он, безусловно, должен был постараться его приуменьшить. Но не пора ли нам пойти поискать те самые переулки?
— Да-да, конечно. — И Чалмерс последовал за Ши по пыльной улице. — И еще надо как можно быстрее раздобыть местную одежду.
— Думаю, для этого придется дождаться утра, когда откроются лавки. Какую бы мне касту выбрать, как вы считаете?
— Больше всего вам подошла бы роль путешественника с запада, поэтому, док, персидский халат будет в самый раз. К тому же это позволит обойти и саму проблему каст, если ее здесь вообще можно обойти.
— Гм… с запада… но не слишком далекого. Конечно, большинству местных жителей наше нынешнее древнерусское платье показалось бы по меньшей мере странным. Тем не менее мы должны походить на чужеземцев, а не на сумасшедших. С моей точки зрения, лично мне вполне сгодится простой шафранный халат — я буду сунниаси, странствующий святой человек.
— Это с вашей-то европейской физиономией? И кого вы надеетесь обмануть?
— Философ может быть с любым цветом кожи, — надменно ответил Чалмерс, и это навело Ши на мысль о подавленном влечении к аскетизму. Но он решил, что сейчас лучше сменить тему и быстро сказал:
— А наш маленький философ явился прямиком из викторианской Англии, как мне показалось.
— Разумеется, почему бы и нет, если он из магазина Джона Веллингтона Уэлла, на Симмери Экс номер семьдесят.