Не скрою того обстоятельства, что свою персону к «восточным людям» Фун-Ли не относил. Он уже долгое время жил в Европе. Сначала обретался где-то во Франции, затем осел в России. Причислявший себя в силу географии обитания к истинным европейцам, китаец с брезгливым презрением отторгал все, что происхождением своим имело край, где восходит солнце. Был склонен пофилософствовать на эту тему. И теперь он оседлал любимого конька:
– Восточные люди они такие… Дикие, коварные, белому их не понять. Вот албанцы. Кто самые восточные из европейцев? Они – албанцы. Они же и самые дикие. Вчера – кстати я вас не задерживаю? – прочитал о них в «Московских ведомостях» такое, о чем очень хочется вам сообщить. Можно?
– Нет. Да, пожалуйста, – ответил я одной репликой как на поставленные словоохотливым прачечником вопросы, так и на его ищущий внимания взгляд.
– Значит так. Оказывается у них – это я об албанцах – до сих пор есть кровная месть. Выше даже религиозных запретов они ее ставят. На всех родственников распространяют кровную месть, представляете?
Фун-Ли развел руками, ухмыльнулся, демонстрируя свое снисхождение к «диким албанцам». Потом, выдержав паузу, продолжил повествование:
– В Северной Албании, где люди еще чуть-чуть образованные, от этого обычая потихоньку избавляются. Там от мести можно откупиться. Плати 3 тысячи динаров, и тебя не убьют. А в Южной Албании – там сильно плохо, там ни за какие деньги нельзя откупиться! – прачечник с негодованием покачал головой. – В одной деревне, прочитал вчера, из двух враждебных семей, состоявших из 51 человека, в живых из-за кровной мести осталась одна восьмилетняя девочка. Вот вам Восток! Вот она – кровная месть! – воскликнул китаец с негодованием, затем вдруг мечтательно посмотрел на меня:
– То ли дело Европа. Там-то ничего подобного нет и быть не может. Цивилизация… – китаец слегка, но в то же время крайне почтительно наклонил голову. – Ничего еще и Америка. Я на днях такое интересное про нее узнал…
– Извини, Фун-Ли, но мне надо идти по делам, – прервал я болтливого китайца.
Однако, не желая обижать его, крайне чувствительного, как и все сыны Поднебесной империи к любому проявлению недостаточной обходительности, произнес слегка заискивающим тоном:
– То, что ты мне рассказал про Албанию, весьма любопытно. А об Америке давай, если не возражаешь, побеседуем в следующий раз. Согласен?
– Конечно, конечно, – затараторил, широко и часто улыбаясь, Фун-Ли. – Я больше не буду вас задерживать. Мне просто очень приятно обсуждать с вами, таким умным молодым человеком, важные проблемы. А сейчас я уже оставляю вас, – он низко поклонился и мелкими быстрыми шажками проследовал из комнаты.