– Как вы сказали, выглядит этот молодой человек?.. Высокий, с длинными темными волосами, нос с горбинкой, в очках? Нет, он уже больше месяца не приходил к нам, – так после долгой паузы ответил на мои расспросы хозяин этого отвратительного, грязного как в прямом, так и в переносном смысле слова заведения.
Господи, но Игорь неоднократно за последние недели говорил мне, что продолжает посещать курильню! Это, между прочим, относится и к ночи убийства. Но если его не было здесь и не было дома, то где, позвольте поинтересоваться, он провел ту ночь?
У него-то уж, во всяком случае, имелись основания желать смерти полковнику. Любовь, ревность – эти чувства могут подвигнуть на самые, выражаясь деликатно, отчаянные действия. К тому же Игорь являлся отменным фехтовальщиком, и попасть ножом, или каким-либо другим острым предметом в глаз человека, не ожидающего нападения, для него не составило бы особого труда…
***
Игорь…
Иоганн Карлович…
Меня переполняли противоречивые стремления. Вроде бы следует идти в полицейское управление, открыть душу Тертышникову или тому, кто его сменил… Но разве донесу я на этих двух близких, почти родных мне людей? Даже если бы один из них и оказался убийцей, то второго бы я точно оклеветал.
Но и поговорить с ними о смерти полковника я тоже не решался. Не мое это дело допросы чинить…
Кстати, точно так же рассудил и сильный незатейливой житейской мудростью природного русского человека Котов после возвращения из Северной Пальмиры:
– Знаешь, пускай полиция этим занимается. А ты, мон шер, будь любезен, не забывай: зять твой все-таки был порядочной свиньей. Да, да, самой настоящей свиньей. Даже если Игорь или Иоганн Карлович, в общем, кто-либо из них и прикончил его, то пускай самолично и отвечает за содеянное перед Всевышним. Что же касается невинно, как ты говоришь, пострадавших Али Магомедда, Богомолова и его семьи, то по-настоящему мне жалко только детей и беременную жену…
Затем полное искреннее лицо Жени выразило откровенное презрение. Он процедил:
– Эти сраные «мудрецы» должны были поделиться секретами, которыми располагают, с людьми, если уж так радеют за человечество, а не убивать себя ради глупых принципов сохранения тайны.
Котов широко зевнул, потянулся и, помолчав немного, добавил:
– А то один молчал на суде, как Будда-истукан, другой, псих недолеченный, вырезал всю свою семью. Средневековье какое-то, – сделал Женя несколько грубоватую своей прозаичностью, но в целом достаточно верную оценку поведения Богомолова и Али Магомедда.
***
Не стоит вмешиваться в ход событий, так мы с ним и решили.