На берегу Тенистого Ручья [На Тенистом ручье] (Инглз-Уайлдер) - страница 98
Я стал обшаривать все кругом. С трех сторон в высоту моего роста был только снег, а с одной стороны я нащупал земляную стену. Тут я догадался, что угодил в какой-то овраг посреди прерии. Я забрался в углубление внизу стены. Теперь за спиной и над головой у меня была твердая земля. Я устроился не хуже, чем медведь в берлоге. Я знал, что не должен тут замерзнуть, ведь я был укрыт от ветра, а бизонья шуба сохранит тепло моего тела. Поэтому я свернулся в ней и уснул, потому что очень устал. И до чего же я был рад, что на мне эта шуба, и теплая ушанка, и лишняя пара носков, Каролина!
Когда я проснулся, я услышал приглушенный звук бурана. Передо мною была снежная стена, обледеневшая в том месте, где я растопил ее своим дыханием. Дыру, которую я проделал, падая, замело. Надо мной было футов шесть снега, однако воздуха мне хватало. Я пошевелил пальцами на руках и ногах, потрогал уши и нос и убедился, что не отморозил их, и под вой бурана опять заснул. Скажи, Каролина, сколько времени он продолжался?
— Три дня и три ночи, — сказала мама. — Сегодня четвертый день.
Тогда папа спросил Мэри и Лору:
— Вы знаете, что за день сегодня?
— Может быть, воскресенье? — попробовала угадать Мэри.
— Сегодня сочельник, — сказала мама.
Лора и Мэри совсем позабыли про Рождество. Лора спросила:
— И ты проспал все это время, папа?
— Нет, — сказал папа. — Я то спал, то просыпался от голода, и снова засыпал. В конце концов голод стал невыносимым. Я нес домой к Рождеству немного устричного печенья. Оно было в кармане шубы. Я достал горсточку этого печенья из бумажного кулька и съел. Потом я набрал в пригоршню снега и стал есть его вместо воды. Потом мне осталось только лежать и ждать, когда кончится буран. Так прошло еще много времени. Я снова почувствовал нестерпимый голод и доел остатки печенья. Потом я просто сидел и ждал, а иногда засыпал. Мне показалось, что опять наступила ночь. Просыпаясь, я каждый раз прислушивался и слышал приглушенный звук бурана. По этому звуку я догадывался, что слой снега надо мной становится все толще, однако воздуха в моей пещере по-прежнему хватало. Я старался как можно больше спать, но все время просыпался от голода. Девочки, я давал себе слово, что не сделаю этого, и все-таки я это сделал. Я вынул из внутреннего кармана моего старого пальто бумажный кулек и съел все ваши рождественские леденцы до последнего. Простите меня.
Лора прижалась к нему с одной стороны, а Мэри с другой. Они крепко обняли его, и Лора сказала:
— Ах, папа, как я рада, что ты это сделал!
— И я, папа, и я! — сказала Мэри. Они и вправду были очень рады.