Долгая зима (Инглз-Уайлдер) - страница 22

— Что за чушь, Чарльз! — засмеялась мама. — Такого прекрасного индейского лета я еще в жизни не видывала!

Однажды в лавке мистера Хартхорна собралось несколько окрестных поселенцев. Вьюга остановила все поезда, а теперь, когда те снова пошли, люди отправились в город купить съестных припасов и узнать последние новости.

Рой и Альманзо Уайлдеры приехали со своих участков на санях, запряженных парой «морганов» — лучшей упряжке во всей округе. Среди мужчин стоял и мистер Боуст. Он смеялся сам и своими рассказами смешил собравшихся. Папа вошел в лавку с ружьем на плече. Он ходил на охоту, но не встретил ни одного зайца и теперь ждал, пока мистер Хартхорн взвесит ему кусок солонины, которую пришлось покупать за неимением зайчатины.

За разговорами никто не услышал шагов, и только папа, почувствовав, что кто-то стоит у него за спиной, обернулся посмотреть. Мистер Боуст вдруг умолк. Мужчины, сидевшие на ящиках с сухарями и на рукоятках плуга, посмотрели в ту сторону, куда смотрел мистер Боуст, и быстро вскочили. Альманзо соскользнул с прилавка. И никто при этом не сказал ни слова.

Вошедший был всего лишь индейцем, но при виде его все почему-то притихли. Он остановился и посмотрел на собравшихся — на папу, на мистера Боуста, на Роя Уайлдера, на всех остальных и, наконец, на Альманзо.

Индеец выглядел очень старым. Лицо его было изборождено глубокими морщинами, коричневая кожа, казалось, присохла к черепу, но он стоял, выпрямившись во весь свой высокий рост, и смотрел на них острым ясным взглядом. Скрещенные на груди руки поддерживали одеяло, покрывавшее его. Голова была чисто выбрита, и только на макушке остался клок волос, в который было воткнуто орлиное перо. За его спиной, на освещенной солнцем пыльной улице, стояла маленькая индейская лошадка-пони.

— Большой снег приходит, — сказал индеец. Он выпростал из-под одеяла голую коричневую руку, показал на север, на запад и на восток, словно собрал их всех воедино. — Большой снег, большой ветер.

— Долго? — спросил папа.

— Много лун. — Индеец поднял четыре пальца, потом еще три.

Семь пальцев — семь месяцев. Семь месяцев вьюги.

Все молча смотрели на индейца.

— Вы, белые люди. Я вам говорю. — И он снова показал семь пальцев. — Большой снег. — Он снова поднял кверху семь пальцев. — Куча большой снег. Много-много лун.

Потом он постучал указательным пальцем по груди и гордо произнес:

— Старый! Я видел! — вышел из лавки, сел на свою лошадку и уехал на запад.

— Провалиться мне на этом месте! — изумленно воскликнул мистер Боуст.