— Мой-то взвод — первый, автоматный, — улыбнулся Нелюбин. — По новому штату.
Воронцов вспомнил о своей винтовке. Солодовников обещал ее вернуть.
— А что, Могилевский…
— Меня Борисом зовут, — представился лейтенант Могилевский. — Борис Могилевский. Родом из Витебской области.
— Александр Воронцов. Можно просто — Саша.
— Кондратий Герасимович Нелюбин. Мы с Сашком, товарищем Курсантом, — смоленские.
— Очень приятно, — застенчиво улыбнулся Могилевский. — И давайте на «ты». Хорошо?
Нелюбин посмотрел на него и покачал головой.
— Прости, Саша, я тебя, перебил…
— Да я спросить хотел: Седьмую вашу всю, что ль, на положение штрафной перевели?
— Нет. Только третий взвод. Мой взвод в полном составе. Я слышал, что три других взвода, в том числе и ваши, будут сформированы из числа бойцов и сержантов дивизии. После приказа «Двести двадцать семь» такие роты формируются при каждой дивизии.
— Я этот приказ читал еще летом. — Нелюбин наконец покончил со своим рукоделием и начал одеваться. — Там и о штрафных батальонах говорится. Специально для офицерского состава. А на этих высотах, ребята, я уже бывал! — вдруг сказал Нелюбин. — Вот спихнуть бы нам их оттуда! Не сидели бы здесь, в болотах.
…Однажды приказали построиться. Приехал батя. Посмотрел на шеренгу, прошелся вдоль, заглядывая в лица.
— За что осужден? — спросил молодого артиллериста, одетого в ватник.
Артиллерист шагнул из строя и четко доложил:
— Рядовой Миронов! Неповиновение старшему по званию.
— Кто был старший по званию?
— Командир батареи старший лейтенант Гребенщиков.
— Это — грубое нарушение устава. Какой вы солдат, если не слушаетесь своего командира?! — Губы у полковника Колчина затряслись. Говорил он громко, чтобы слышали все. — Когда это произошло? Во время боя?
— Никак нет. Дивизион отвели на отдых. Проводили учебные стрельбы. Товарищ старший лейтенант Гребенщиков приказал по часу бегать вокруг позиций, потом стрелять.
— Так?
— А я отказался.
— Стрелять?
— Нет, бегать. После продолжительной пробежки мне трудно наводить. А после каждого промаха по мишени товарищ старший лейтенант Гребенщиков назначал еще несколько кругов.
— И что, ты никак не мог попасть?
— Иногда снаряд проходил мимо цели.
— Кем ты был в расчете? Наводчиком?
— Так точно, наводчиком. — И боец лихо вскинул к виску ладонь. — Наводчик первого орудия второго взвода третьей батареи, бывший младший сержант Миронов!
— Ты знаешь, что тебя ждет, сынок? — внимательно глядя в глаза штрафнику, спросил вдруг подполковник Колчин.
— Знаю, товарищ полковник. Атака.
— Да, сынок. Постарайся ее провести так, чтобы ваш взводный после боя тут же подготовил на вас положительную характеристику. А я эту реляцию подпишу. — И вдруг сказал: — А твой командир батареи — раздолбай!