В клубах пара вошел недавно прибывший в корпус ладный, в щегольской кавалерийской шинели наштакор Погребов, красивый, белокурый мужчина лет тридцати трех.
— Разрешите доложить, товарищ комкор, — сказал он, вытягиваясь перед Буденным.
— Докладывайте, — кивнул Буденный.
— На участке четвертой и шестой наших дивизий, — проговорил Погребов, — бои идут с переменным успехом.
— Чепуха! — раздраженно оборвал его Буденный. — Не может быть того, чтобы бои шли с переменным успехом. Они должны идти только с нашим успехом. Понимаете, наштакор, только с нашим! Впрочем, мы сейчас с Зотовым сами поедем и посмотрим, что там делается. Степан Андреевич, — обратился он к Зотову, читавшему какую-то книгу. — Поедем, а?
— А как же, Семен Михайлович, — отозвался тот, закрывая книгу, конечно, поедем.
Одевшись, повесив через плечо шашки и пристегнув к поясам кобуры с револьверами, Буденный и Зотов вышли из хаты. У крыльца Фома Котов уже держал под уздцы заиндевелого, пофыркивающего Казбека. Буденный вынул из кармана кусок сахара и подал на ладони коню. Казбек подхватил бархатными горячими губами, и сахар захрустел на зубах. Взявшись за луку, Буденный сел в седло. Казбек почувствовал седока, легко танцуя, переступил несколько раз на своих тонких, выточенных ногах и вдруг сразу же, с места в карьер, рванулся по улице. Зотов и два ординарца едва поспевали за Буденным.
Кавалькада вырвалась из деревни, проскакав несколько по завьюженному полю, взобралась на курган. Буденный пытливо оглянул открывшуюся перед его взором панораму разыгравшегося сражения. На заснеженном гребне смутно угадывалась окопавшаяся белогвардейская пехота. Позади нее, попыхивая дымками, курсировали бронепоезда.
Буденный сосредоточенно водил объектив бинокля по полю, по синим сугробам. Порывы ветра с бешеной свирепостью взвывали вокруг, поднимая и крутя столбы снежной пыли.
— Степан Андреевич, — обернулся Буденный к Зотову, — где же наши полки?.. Не вижу…
Зотов недоумевающе пожал плечами. Подъехавший Дундич крикнул:
— Товарищ комкор, начдив четвертой скачет!
— Вот он нам сейчас и скажет, — буркнул Зотов, взглянув на подъезжавшего Городовикова.
— В чем дело, начдив? — тревожась, спросил Буденный Городовикова.
— Беда, Семен Михайлович, — выдохнул тяжело Городовиков. — Никак нельзя взять Касторную. Оборона у белых крепкая, не подпускают, черти… Бронепоезда у них да танки… А пехота ихняя, как медведь, залегла в снегах, и с места ее не сдвинешь…
— Сколько у них пехоты?
— Примерно, полка четыре… До пяти тысяч, должно быть…
— Что за неопределенность такая! — вспылил Буденный. — «Примерно» да «должно быть»… Ты мне говори точно.