Этот порыв был настолько очевидным, еле сдерживаемым мной, что вечерняя гостья, бросив на тахту сумочку, опустилась передо мной на колени и, расстегнув замочек джинсов, всосала давно изнывающий член, крепко сжимая мои ягодицы. Вид сверху разгоревшегося лица юной развратницы, чьи губки, выдвинутые вперёд, с ритмичной чёткостью массажировали напряжённые кольца моего вздутого органа, заставили меня уже через минуту выстрелить в рот красавице мощную струю многодневного запаса спермы, она чуть не захлебнулась, но справилась, сделав несколько судорожных глотков.
— Чуть не пробил мне горло! — наконец, отдышалась она, впрочем, с милой усмешкой.
Я поднял её за плечи и, впиваясь в огромные глаза, сначала расцеловал их, а потом утолил выстраданное желание долгим поцелуем в пахнущие анисом губы. Она, в конце концов, отодрала от себя за бороду мои губы:
— Задыхаюсь!
Я врубил «Аэросмит» — музыку нашей первой любви, и мы сели к столу.
— Что будешь? Коньяк или шампанское?
— Шампанское? Ни в коем случае, — она схватила со стола бутылку и поставила её на пол.
Я не придал особого значения её движению, предпочитая из двух этих напитков коньяк, и разлил по рюмкам божественный «Арарат». В то же время, заранее, решил, что не надо напиваться так, как в прошлый раз, и мысленно поблагодарил Ларису за разрядку полового напряжения — теперь я мог контролировать свои поступки в направлении её сексуального удовлетворения.
— Уж теперь-то точно не кончу без тебя, — решительно настроился я, — иначе грош цена таким «джентльменам», которые не могут удовлетворить мечтающую об этом девочку.
Девушка, между тем, подняла меня на танец и повела, как кавалер даму. Она знала и слова песен «Аэросмита», правильно исполняя их на английском.
На этот раз на ней было надето платье-халат и более ничего, достаточно было отцепить две пуговки, как одежда слетела на пол. Я высоко приподнял её за талию, но не понёс сразу в постель, а посадил на крышку высокого холодильника, стоявшего в коридоре рядом с дверью в комнату.
Вот сейчас моя краса была передо мной действительно, как на ладони. Под чёрным треугольником густых волос выступал бутончик половых губок «княгини», я не удержался и обвил их колечком из большого и указательного пальцев. Потом раздвинул пухлые пиявочки, свет от лампочки сверху бил прямо в отверстие влагалища, и жадно начал облизывать маленький клитор и слизистый, сверкающий рубиновым светом треугольничек под ним.
Девочка, похоже, заводилась, так как закрыла глаза и замычала, как тёлка:
— Так ты, делаешь мне минет, как я тебе? Пошли в постель!