— Джеймс, ты веришь, что он будет плантатором?
Джеймс пожал широкими плечами.
— Эндрю, мне бы очень хотелось, чтобы наш Малыш Джеральд стал плантатором, а мы приезжали бы к нему хоть изредка в гости.
— О, если вы будете приезжать ко мне в гости, я буду принимать вас как королей. Ведь вы столько для меня сделали!
— Ладно, не горячись, время покажет, — урезонил младшего О’Хара Эндрю.
Из банка Джеральд О’Хара вышел обрадованным. В его кожаной сумке лежала теперь довольно крупная сумма денег, и он смог купить рабов для обработки полей.
Только после этого он прибыл в Тару и поселился в четырехкомнатном домике управляющего в холостяцком одиночестве и в сладком предвкушении последующего переселения в новый белостенный дом на холме.
В это время Джеральду О’Хара исполнилось тридцать три года.
Он возделал землю и посадил хлопок, а потом занял еще денег у Джеймса и Эндрю, чтобы прикупить рабов.
Братья О’Хара умели блюсти интересы своего клана и крепко держались друг за друга как в удаче, так и в нужде. И не столько из родственных чувств, сколько из жестокой необходимости, ибо знали: чтобы выжить в трудные годы, семья должна противостоять нужде единым фронтом.
Они одолжили денег Джеральду и по прошествии нескольких лет он возвратил их с лихвой.
Плантация расширялась. Джеральд акр за акром прикупал соседние участки и настал день, когда белый дом на холме из мечты превратился в реальность.
Дом был построен рабами.
Довольно неуклюжее приземистое строение глядело окнами на зеленый выгон, сбегавший вниз к реке.
Но Джеральд не уставал им любоваться, находя, что дом хотя и новый, а от него веет добротной стариной.
Древние дубы, еще видавшие пробиравшихся по лесу индейцев, обступали белокаменный дом со всех сторон, простирая над его кровлей густой зеленый шатер.
В кронах деревьев щебетали птицы, на лужайке, очищенной от сорняков, буйно разросся клевер.
И Джеральд следил за тем, чтобы за газоном был должный уход.
Все в его поместье работали с утра до вечера.
Все в Таре — от подъездной кедровой аллеи до белых хижин на участке, отведенном для рабов, выглядело солидным, прочным, сделанным на века, хотя и немного грубовато.
И всякий раз, когда Джеральд возвращался домой и из-за поворота дороги его глазам открывалась крыша дома, сердце его преисполнялось гордостью, словно он видел эту картину впервые.
— Да неужели это мой дом? — восклицал он, приподнявшись на стременах. — Неужели это дело моих рук? Неужели я сам возвел этот величественный дом на холме?
Конечно слово «величественный» было изрядным преувеличением, дом выглядел неуклюже, хотя и был большим.