– А во Франкфурте что, все пересели на велосипеды? Или на воздушные шары?
– Нет, но…
– И я не могу вызвать этого человека… Ганчева. Потому что заинтересован в нем гораздо больше, чем он во мне. Он не свидетель. Но случайно может знать то, что мне нужно, чтобы выстроить определенную версию. Вы ведь работаете так же, Миша.
– Да. Но эти ужасные пробки…
– Уже приехали.
Они и впрямь уткнулись в целую кавалькаду машин и пару лихтвагенов, от которых прямо во двор змеями тянулись провода.
Амирам Ганчев обнаружился в заполненном людьми третьем дворе – таком же неухоженном, как и среда обитания Макбета-Шейлока Лапоногова. Правда, помойку здесь заменяли проржавевшие, украшенные граффити гаражи. Пока Миша, как зачарованная, смотрела на киношные приготовления, Вересень перехватил за рукав первого попавшегося посвященного (им оказался худосочный юноша в очках и не так давно вышедших из моды джинсах-дудочках) и шепотом спросил, где бы им найти актера Ганчева.
Очкарик указал на дальний гаражный угол, где, в полном одиночестве, стоял брюнет с бумажным стаканчиком с кофе в руках. В полном соответствии со своими болгарскими именем и фамилией, он был смуглолиц и темноглаз. А еще – ладно скроен и крепко сшит.
– Амирам? – произнес Вересень, подходя.
– Да.
– Это я вам звонил. Меня зовут Борис Евгеньевич…
Вересень полез в пиджак, за удостоверением, но Ганчев остановил следователя жестом руки: не стоит, и так все понятно.
– Что вас интересует, Борис Евгеньевич?
– Денис Рупасов и Марина Данилова.
– Угу. Вместе или поотдельности?
Вопрос несколько озадачил Вересня:
– Не знаю. А… как правильнее?
– Правильнее им было никогда не встречаться.
– Почему?
– Каждый из них намного лучше сам по себе. Но когда они вместе – это беда.
– Для кого?
– Для них самих.
– Вы хорошо их знаете, Амирам?
– Мы учились вместе, но никогда не были друзьями.
– А был ли на вашем курсе кто-то, кто с ними дружил?
– Сомневаюсь. Они были чересчур… – Амирам щелкнул пальцами, подбирая нужное слово.
– Чересчур надменными? – подсказал Вересень.
– Пожалуй, так. Мы не виделись после института. Может быть, сейчас что-то изменилось.
Может быть, сейчас они мертвы, – неожиданно подумал Вересень. Если принять версию Миши, – они мертвы. Вместе и поотдельности.
– Вы сказали, что каждый из них лучше сам по себе…
– Марина – чудесная девчонка. Во всяком случае, – была, когда мы познакомились. Легкий человек – наверное, так принято говорить. Но она влипла в Рупасова.
– Влипла?
– Влюбилась без памяти. Все это видели. Что она только не делала, чтобы зацепить его! Крутила романы с другими, даже собиралась замуж за старшекурсника…