– Да. Во всяком случае, он представился Вернером Лоденбахом. Сказал, что занимает номер семнадцать. Как видите, тут все сходится.
– Он ведь немец, не так ли?
– И что?
– Просто пытаюсь понять, на каком языке вы общались. Вы знаете немецкий?
– Конечно, – на лицо Кирилла взбежала самодовольная улыбка. – А еще – английский. Немного говорю по-французски и по-испански. Могу объясниться на итальянском.
С таким счастьем – и прозябать в гостинице, пусть и четырехзвездочной, – мысленно удивился Вересень.
– Коплю деньги на Эм-Би-Эй, – как будто прочитав его мысли, сказал портье. – Мечтаю о Массачусетском университете. Но с Лоденбахом мы разговаривали по-русски.
Что такое таинственная аббревиатура Эм-Би-Эй, следователь уточнять не стал, – чтобы лишний раз не вызывать у поганца Кирилла чувство внутреннего превосходства. Наверняка какой-то хитро сделанный сертификат, дающий право выбиться из серой массы и примкнуть к интеллектуалам.
– Лоденбах беспокоился о вещах. Чтобы те не пропали. А говорил он с сильным акцентом. Но понять, чего он хочет, не составило труда.
Вещи. Такой парень, как Кирилл, наверняка, перетряс их всех, до последней нитки. Конечно, вряд ли хотя бы одна нитка застряла в этих акульих зубах, – для этого молодой человек слишком осторожен. Но поинтересоваться содержимым багажа Вернера Лоденбаха ему ничто не мешало.
– Расскажите мне о вещах, Кирилл.
– Каких вещах?
– Которые вы отвезли на Марата. Вы ведь собирали сумку в номере.
– Да не было там ничего особенного. Туалетные принадлежности, как я уже сказал. Несколько журналов… э-э… по экономике и финансам, на немецком и английском. И еще какой-то журнал. Я бы сказал – развлекательный.
– Специфически развлекательный? – уточнил Вересень.
Кирилл покраснел.
– Почему? Обычный. Про музыку, про кино. Такие любят подростки. Самих вещей было немного. Джинсы, свитер, две рубахи. Пара галстуков, шейный платок. Вроде все.
– Негусто.
– На четыре дня вполне достаточно.
– Ну, а какие-нибудь бумаги? Ежедневник, записная книжка?
– Нет.
– Ноутбук, планшет?
– Кто же оставляет в номере планшет? – искренне удивился Кирилл. – Такие вещи держат при себе.
– Ну, хорошо. А самого Вернера Лоденбаха вы видели?
– Вы разве не поняли? Вещи забрала женщина.
– Я не имею в виду тот день, Кирилл. Может быть, раньше? В гостинице?
И снова послышался акулий лязг.
– Один раз. Двадцатого утром, около девяти.
– Ведь это не вы оформляли его накануне. Не так ли?
– Да. Он заселился в другую смену, – вынужден был признать портье.
– Как вы поняли, что это именно Вернер Лоденбах?
– Он представился.