Кондарев Юрий. Двадцать шесть лет. Лаборант завода. Окончил техникум. Живет на Фрунзенском Валу. В семье: сестра, мать, отчим.
— Почему здесь?..
— Ушел из дому…
— Давно?
— Четыре недели… Нет, просто так. Решил — надо жить одному…
— А если эту игрушку направить в лицо и крикнуть: Снимайте пальто!»?
— Да, конечно… Но, поверьте, это остатки детства…
— А тот, второй, — кто он?..
— Я был один. Его не знаю. Четыре недели один… Сегодня этот подъезд, завтра еще. Спал на полу…
— Читаете по-английски?.. Ну хотя бы три строчки?.. Зачем же носите книжку?..
— Нравится и ношу…
Составляется протокол. Ответы четкие, с попыткой иронии… Кто он? Преступник? В беде человек? «Романтик-стиляга»? Это выяснят завтра. В нашей машине мигает зеленый огонь и слышен зовущий голос «Читы»…
* * *
Спят троллейбусы в длинной колонне. На трамвайных путях синяя молния варит рельсы. Пахнет горячим хлебом. По дороге на «Шереметьево» пулей промчалась машина — повезла газетные матрицы. Дождь перестал. От кустов, от асфальта поднимается пар.
— Я «Чита». Мотороллер «Вятка» задержан…
Три часа ночи. Светло. Без фонаря делаю записи.
— Сынки, дали бы закурить…
— Закуривай, Александра Терентьевна… Как, все в порядке?
Добродушная сторожиха у магазина добавляет к туману папиросного дыма.
— Споко-о-ойно. У меня надежный сосед… Миша, не замерз?!
Из тумана вырастает молоденький милиционер, отдает честь…
Все спокойно в квадрате. Белая ночь прогнала кошек. На верхушках сосен в парке запели первые зяблики… Спят еще слесари и министры, студенты, бухгалтеры и артисты. А у нас появляется сонная тяжесть в ногах. У «Читы» чуть хрипловатым становится голос… Окна высотного здания позолотила заря. Сейчас пойдут на работу кондукторы и водители. Вот уже шаги за углом. Веселые, быстрые.
Трое мальчишек.
— Здравствуйте. Куда так рано?..
Под рубашками свертки, наверное, с хлебом…
— На работу…
— ?
— Мы птиц разгоняем…
— ?
— В Тимирязевской академии у профессора — особая кукуруза. Надо, чтобы не клевали на грядках… Зовут? Я — Вова Здоренко, он — Игорь Трискус, он — Вишняков Юра. Школа № 744.
— Счастливо, ребята!..
Москва просыпается. Слышно — чья-то метла заскребла по асфальту. Петух заорал. Удивительно — петух в Москве…
* * *
Очень хочется поглядеть на «Читу». В дверях здания на Петровке дежурный долго вертит мое удостоверение.
— А это вы?… Почему на карточке в штатском?..
Большая комната. Телефоны. Кнопки. Огоньки на щитах. Знакомая карта с квадратами. Седой полковник помешивает в стакане остывающий чай, листает какую-то сводку. Потом говорит в телефон, должно быть, жене.