Чёрт! Мне впервые в жизни сказали такие слова, а я — глупая девчонка — не удержалась и ляпнула:
— Но что от этого изменится? Неужели магов, которые плюют на целое государство, остановит… любовь? — чуть не сказала «какая‑то».
Прежде чем ответить, горанец смерил меня очень долгим, очень внимательным взглядом.
— Много лет назад, один очень талантливый маг, влюбился в девушку. Но магам нельзя… любить. Он очень страдал, смотрел на неё издалека, мечтал о единственном поцелуе. Однажды не выдержал и явился к возлюбленной с признаньем. Девушка не прогнала, потому что и сама влюбилась в него. Они были счастливы один день. Потом маг осознал, что натворил, раскаялся и признался старейшинам.
— Его убили?
— Нет. Его простили. Ведь маг был очень талантлив и силы потерял совсем немного. Наказанье понесла его возлюбленная. И когда он узнал о случившемся… создал великое проклятье: всякий маг, посмевший разлучить влюблённых, обратится в пепел.
Уже третий раз мне рассказывают историю про древнего мага. И если поначалу я слушала внимательно и кивала, то теперь сильно сомневаюсь — а был ли мальчик?
— Это заклинание работает?
— Не знаю. Мне эту историю несколько лет назад Санаминэль рассказал, он врать не станет.
— Санаминэль врать не станет… — вслух повторила я.
Чёрт, а ведь мне говорили, что маги — подлые и лживые! Так чему теперь верить?
— Знаешь, Рогор… Наши миры очень похожи. Не внешне, по сути. И здесь, и там каждый выгрызает себе местечко потеплее. Предаёт и убивает, если нужно. Даже предложение, как ни странно, и там и здесь звучит одинаково. Правда, у нас говорят «руку и сердце»…
Рогор замер, застыл, будто увидел ядовитую змею. Я озадаченно приподняла бровь — раньше за мной таких мимических привычек не водилось, у него научилась. Интересно, чему ещё научит горанец, если мы всё‑таки будем вместе?
— Сердце, — хрипло произнёс черноглазый. — Только сердце.
Невольно насторожилась, а через мгновенье поняла всё. Не знаю откуда взялись силы и склонность к мазохизму, но я всё‑таки попросила:
— Скажи. Я хочу услышать.
Горанец не отвёл взгляда, и голос его не дрогнул:
— Я не могу жениться на тебе, Настя. В нашем мире благочестие женщины значит слишком много, а в твоё благочестие не верит никто. Ты провела несколько дней наедине с Косарем, ты прилюдно обнималась с ним. Весть о твоей беременности давно расползлась по войску, и даже правда не спасёт твою репутацию. Я один знаю, что ты чиста, поэтому готов разделить с тобой жизнь и позор. Но женой ты никогда не станешь, это невозможно. Не с твоей репутацией.