– Предков своих хвостатых вспомнил, – сказал Корнеев и крикнул в рупор. – Мужчина, вы что, чемпион мира по прыжкам в длину? Нет? Тогда отбой! Не нужно этого делать. Чуть промахнётесь и голову разобьёте. Немного терпения, и вас снимут квалифицированно и безопасно…
Ляшенко пошёл вдоль линии, выкрикивая в громкоговоритель:
– Спокойно, товарищи! Помощь уже пришла. Если в кабинах есть женщины с детьми, больные люди, старики – подавайте знаки. К вам придут в первую очередь.
– Товарищ капитан, – кричал мужчина, перегнувшись через борт кабины, – опаздываю на самолёт, помогите! Вот, посмотрите!
И бросил что-то вниз. В траве лежал паспорт, в него был вложен билет на авиарейс. Антон глянул время: через два часа. Прикинул: штурмовой лестницы вполне хватит, кабина не очень высоко.
– Сейчас поможем, – махнул рукой и пошёл дальше, взывая к воздушным пленникам с просьбой о спокойствии. Дойдя до ребят, уже работающих со штурмовыми лестницами, послал одного на помощь застрявшему пассажиру.
Подошёл пожилой пожарник-старшина:
– Товарышу капитан, – сказал озабочено. – Там жинка одна, – махнул рукой к центру, – дуже сэрдыта. Каже, що вона дружина самого… – наклонился смущённо и прошептал Антону на ухо.
– Ну и что? – капитан сделал вид, что не понимает.
– Так… щоб снялы ее першу за всих.
– Пожилая? Или с ребёнком?
– Та ни. Сама. Справна…
– Пойдём, посмотрим, в чём дело.
Антон уже знал, что на линии оказалось очень много родителей с детьми. В воскресные летние дни канатка превращалась в захватывающий аттракцион для ребятишек. В эти первые полчаса по всем автолестницам уже сносили вниз детей. Вот-вот должен был подъехать «Бронто-лифт» – новая машина с выдвижным стволом и кабиною наверху. Прокатиться в такой – одно удовольствие. Но лифт был один, да и не ко всем кабинам сумеет он пробраться – грузноват.
Да, до кабины, где видна была моложавая женщина, высоковато. Но автолестницы свободной пока нет.
– В чём дело? – крикнул он вверх.
– Капитан! – Она была очень сердита. – Вам передали моё требование?
От такого тона у Антона застучала кровь в висках. Он сказал громко, с холодным спокойствием:
– Мне сообщили должность вашего мужа, не повторяйтесь. Вы нездоровы?
– Это не имеет значения! Сейчас же снимите меня, немедленно! – Похоже, она топнула ногой – кабина закачалась.
– В первую очередь – детей, стариков, больных, – всё так же спокойно ответил Ляшенко. И пошёл медленно прочь, чувствуя, как сводит скулы и темнеет от бешенства в глазах, потому что вслед несётся крик, переходящий в визг:
– Да я с тебя погоны сорву!..