Не обращая внимания на ее слова, я стала выгружать продукты на стол. Если бы меня сейчас видел отец, он бы очень удивился. Уборщица, домработница, кухарка освобождали меня от всех домашних обязанностей. В Москве я поняла, что мне нравится ходить по магазинам.
— Лиза, ты похудела, — заметила баба Настя. — Много работаешь?
— У меня всего несколько учениц.
— Ты еще не отказалась от… своей идеи? — она так и не решилась выговорить: «расследования убийства». Мы все старательно избегали этой темы. Наверно, каждому из нас, любившего Андрея, хотелось обмануть себя в том, что Андрей жив. — Домой не собираешься?
— Нет. У меня получилось продлить визу на год. Россия — чудесная страна. Все можно сделать за деньги.
Мы пообедали вдвоем. Варька, когда баба Настя к ней постучала, буркнула из-за двери, что есть не хочет. И я знала почему — противная девчонка не хотела меня видеть. Впрочем, я не расстроилась и с аппетитом, — сама себе, я, конечно, не готовила, — набросилась на домашнюю еду: украинский борщ с пампушками, приправленный сметаной и укропчиком, а на второе румяный пирог с капустой.
— Может вы знаете, где лежат старые фотографии Петушинских? — решилась я спросить у хозяйки после обеда. — Андрей говорил мне, что есть целый альбом.
— Сейчас принесу, — баба Настя тяжело поднялась из-за стола, а я принялась мыть посуду. Старушка появилась на кухне минут через десять, видимо, искала.
Я бережно открыла бархатный коричневый альбом. Где-то здесь должна быть фотография Фаины. Перелистнула несколько страниц и увидела девушку в бальном открытом платье, затянутом в талии. На шее нитка жемчуга, волосы убраны в высокую прическу. Почувствовала, что мне не хватает воздуха. Этого не могло быть! Но я помню эту фотографию.
— Что с тобой? Ты так побледнела? — спросил баба Настя.
— Вы знаете, кто это? — я показала ей фотографию.
— Конечно. Это Фаина. Та самая девушка, которая любила Степана. Из-за него она осталась в Москве. Большевики забрали сначала в тюрьму родителей, а потом и ее. Там бедняжка и скончалась от пыток.
— А почему ее пытали? — спросила я, пытаясь не обращать внимания на мурашки, побежавшие по спине.
— Хотели узнать, где она спрятала драгоценности. Степан всю жизнь не мог себе простить, что не заставил ее уехать. Он все время говорил, что гибель Фанечки на его совести.
— Какие драгоценности?
— Не знаю. Степан рассказывал, что Фаина пришла к нему с этой шкатулкой и умоляла его уехать в Париж. Уж не знаю, что там дальше у них произошло, только этих драгоценностей никто больше не видел.