Я не могу проиграть (Лисицына) - страница 29
На следующий день мы купили два билета в Москву. Вадик позвонил маме и предупредил ее о нашем приезде. Из переговорной кабинки он вышел веселый и объявил:
— Мама будет рада, что ты поживешь у нас.
— О, она, наверное, знает, что мы с тобой спим, да? — вдруг забеспокоилась я.
— Об этом она не спрашивала, — засмеялся он.
— И она знает, что я сбежала из дома?
— Я рассказал ей об этом еще перед отъездом. Я сказал, что ты в депрессии и тебе нужна моя помощь, и как друг, я должен быть с тобой, чтобы ты не наделала глупостей.
— Она меня осуждает?
— Вовсе нет.
Я обхватила голову руками и съежилась на стуле.
— Мне стыдно! Я не могу показаться ей на глаза. Она, наверное, считает меня дурой.
Вадик расхохотался и пропел ехидненьким голоском:
— Ну же Виктория, выше голову. Я удивлен, что ты можешь испытывать такие чувства. Тебе же всегда было плевать, что о тебе подумают другие?!
Я молча вышла из здания почты, Вадик закурил. При одной мысли, что я возвращаюсь в Москву, у меня начиналась паника. Вдруг меня ищут? И как я буду жить у Вадика? А вдруг не пойдет торговля? И что подумает его мама о наших отношениях? Что же я наделала! Еще всего три месяца назад я жила у папы с мамой под крылышком, и не случись ничего такого, отдыхала бы с родителями на курорте. И тут я сказала себе: «Стоп». Я расправила плечи. «Ну и пусть думают, что хотят, меня это не трогает. Екатерина Ивановна готова меня принять — это главное. Я смогу осуществить свой план — заработать денег, много денег, и никто меня не сможет остановить. А может, мне удастся развернуться в цветочном бизнесе и встать на ноги? Нет смысла беспокоиться о том, что будут говорить другие. Я не буду тратить на это силы, они мне понадобятся, чтобы добиться успеха. А победителей не судят, а я собираюсь победить», — успокаивала я себя мысленно.
Я подняла глаза на Вадика и улыбнулась:
— Пройдемся по набережной?
— Рад, что угрызения совести не слишком долго беспокоили тебя, — иронично сказал он, обнимая меня за плечи.
Глава 11
Мария Васильевна была абсолютна права, когда говорила, что я совершенно не представляю во что, я ввязываюсь. Чемодан с розами был очень тяжелым, и к тому же бил по ногам, но, стиснув зубы, я тащила его вперед. В Москве стояла такая же жара, как и на юге, только без моря и свежего воздуха. Сначала мы заехали к Вадику и пересортировали розы, самые стойкие поставили в ведра и кастрюлю, а часть связали для торговли. По всей квартире стоял сладкий приторный запах, как в цветочном магазине.
— Как же я боюсь твоей мамы, — вздохнула я, развалившись на диване, с тоской думая о поездке на рынок через весь город.