Тихие улицы сменились шумной площадью трех вокзалов – жизнь бурлила и кипела там круглосуточно, не утихая ни на минуту, и вся площадь была заполнена паркующимися или отъезжающими машинами, спешащими куда-то людьми. Большие круглые часы на кованом столбе показывали половину первого ночи. Максим остановился и повернулся к Арине, словно наконец нашел достойную тему для разговора.
– А вы знаете, что такие круглые часы можно найти и в Лондоне? – это был первый вопрос, который Максим задал ей после долгой паузы, и прозвучал он до абсурда непринужденно. Великосветская беседа. Осталось только поговорить о погоде, как он предлагал в прошлый раз. Арина скользнула взглядом по часам и подумала о том, что не только не была никогда в Лондоне, но и вообще нигде никогда не была. Она остановилась и повернулась к нему.
– Можно я вас все-таки спрошу? – Арина смотрела на него, прикусив губу от волнения. Его серые глаза теперь казались почти черными, а взгляд опасным, тревожным. Весь он был – одна сплошная опасность. Именно от таких, наверное, и советуют держаться подальше. Но Арине хотелось быть как можно ближе к нему, снова вдохнуть одурманивающий запах его тела, совершить какую-нибудь глупость, погубить себя. Предчувствие беды заводит и будоражит, как крепленое вино, которое так любит Нелли.
– Отчего же, конечно! – кивнул он и любезно склонился к ней. Арина вдохнула поглубже, как она делала перед тем, как нырнуть на глубину быстрой речки Клязьмы.
– Вы тогда, в кафе, сказали, что если бы я знала вас, то ни за что бы не осталась с вами. Почему?
Надо же! А она умеет правильно ставить вопросы! Максим посмотрел на Арину с удивлением. Ведь совсем юная, откуда в ней это? Впрочем, он же сразу почувствовал, что в этой девочке кроется немало сюрпризов. Максим помолчал в раздумьях.
– Потому что вы, моя дорогая Белоснежка, приличная женщина, верно? – спросил он в ответ и вдруг положил руку на ее плечо. Арина вздрогнула.
– Ну и что? – удивилась она. – А вы что же, только с неприличными встречаетесь? – и сама обомлела от своей наглости. Такое спросить!
Максим с восторгом изучал ее лицо, любовался ее возмущением и смущением, и огнями и молниями, разлетающимися от ее синих глаз. Он больше двух суток не мог ни о чем другом думать, кроме этих глаз.
– Теперь мой черед спрашивать! – задорно подмигнул он ей, хотя строго формально он на ее вопрос не ответил. – Что вы думаете обо мне, дорогая Белоснежка? Только чур не врать, я вижу вас насквозь!
– Вот и нет, ничего вы не видите, – воспротестовала Арина, однако напрасно. Конечно, он видел ее насквозь. Но он хотел большего. Его рука вдруг сжала ее плечо, а другой рукой он провел по ее волосам, стянутым в обычный свободный хвост.