– Что тебе нужно? – спросил Максим со всею серьезностью.
– Я даже не представляю… – Арина с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться снова. – Я хочу остаться с тобой. Ты заметил, что мы перешли на «ты»? – добавила вдруг она и рассмеялась сквозь слезы. Это было невероятно. Ни разу до этого он не сказал ей «ты», она думала, что это невозможно. Толстенная стена из невидимого стекла слегка треснула.
– Да, ты права. А я и не заметил, – растерянно согласился он.
– Мне так больше нравится, – уверенно кивнула она, и оба они засмеялись. Максим запустил в волосы свои пятерни и встрепал их. Так странно было наблюдать за его растерянностью. Значит, и он может быть… м-м-м… таким же, как все обычные люди. Что-то может поставить его в тупик. Но – только на короткий момент, на секундочку-другую. И вот он снова собран и уверен в себе. Он кладет руку на одеяло.
– Послушай, Белоснежка, мне нужно посмотреть… – говорит он таким тоном, что перечить ему не приходит ей в голову. Максим включает верхний свет, и Арина подслеповато жмурится. Только сейчас она замечает, как прекрасна комната, куда он отнес ее – этот балдахин над ее ложем… мягкие занавеси в мелкий цветочек… ковер на полу… Комната настоящей принцессы. Вот только она никак себя ею не чувствует.
Максим приподнимает одеяло снизу, так, что ее ноги и живот оголяются. И раздвигает ей ноги – движение мягкое, но настойчивое. Арина закрывает глаза, испытывая жгучий стыд, пока он осматривает ее.
– Ох, Белоснежка, – вздыхает Максим. – Ты вся в крови. Я люблю делать женщинам больно, только если они сами хотят этого.
– Разве кто-то может этого хотеть? Я бы не хотела, чтобы мне делали больно. – Арина высунула нос из-под одеяла. – По крайней мере, специально.
– Ты удивишься, как много женщин любят секс пожестче. Уверен, со временем и ты это поймешь. Наслаждение – оно, как и наркотики, вызывает зависимость и требует повышения дозы, чтобы человек продолжал чувствовать тот экстаз, на который он рассчитывал.
– Ты о чем? – переспросила Арина, но Максим был занят другим. Он заставил ее согнуть ноги в коленях и принялся расспрашивать, больно ли ей двигаться, нет ли болезненных ощущений там или там.
– Ничего у меня не болит! – разозлилась Арина, устав от всех этих манипуляций и чувствуя себя весьма некомфортно – здесь, когда он, Максим, все еще там, у нее в ногах.
– Надеюсь, я ничего не повредил, кроме твоей девственной плевы. Мы обязательно завтра покажем тебя герру Ригелю, – сказал он. – А сейчас тебя нужно хорошенечко вымыть, не считаешь?
Максим набросил на нее одеяло и прошел в ванную комнату, которая была прямо тут же, за белоснежной дверью, слева от красивого и, конечно, тонконогого старинного комодика. До Арины донесся звук включенной воды. Принять ванну сейчас было очень хорошей идеей. Они провели в дороге столько времени, и теперь, после… этого.